панически. Точно знал, если решит уйти — удерживать не станет. Не сможет. Нельзя быть насильно милым. Но и что с чувствами делать — не представлял… Короче — для начала не мешало выспаться. Принять холодный душ. На всякий случай. И подготовить максимально убедительную речь в пользу исключительно его присутствия в её жизни…
Когда ключ в замочной скважине не повернулся, Димка сильно удивился. Два варианта — либо закрыта изнутри. Вопрос — почему дома? Либо — забыла закрыть квартиру, убегая на учебу. Другой вопрос — о чем думала?
Повернув ручку, удивился в двойне. Дверь, действительно, не заперта. Новость, от которой легче не стало. Напротив — появилось напряжение. Переступив порог, настороженным взглядом окинул небольшую прихожую. Лишних вещей — нет, дорожных сумок — тоже. То есть, от него — не уходят. Во всяком случае — пока.
Разуваясь, и на ходу расстёгивая куртку, прошел в квартиру. Остановился на пороге кухни. Лада сидела за столом, обхватив руками чашку. Глаза… Глаза то ли заплаканные, то ли уставшие от компьютера. Если она и сейчас не объяснит происходящего…
— Ты почему не в институте? — прогулы категорически запрещены и уж ей ли о том не знать. Как раз осталось последний год обучения завалить. — Случилось что?
Настрой любимой понять не мог. Взгляд странный. Если, конечно, недосып не сказывается и самому мерещиться не начало. Да и в голове мысли всякие вертятся. Разобраться бы уже с её странным поведением…
Подняв на него взгляд, кивнув, обронила:
— Случилось, — а тон такой, словно жить осталось… Черт, что за бред в голове… — Что делать — не знаю, — продолжала Лада, нервно сжимая чашку (он надеялся — с чаем). — Мне, наверно, институт придется бросить.
Пауза. К какому угодно готовил себя заявлению с её стороны, но вот чтобы услышать про институт… Здесь уже мысли другого плана начали появляться…
— Лада, с мамой что-то? — и почему сразу подумал о ее матери, понять не мог. Вера Сергеевна буквально на днях звонила и чувствовала себя вполне здоровой.
— Я ей еще не звонила, — не меняющимся тоном продолжала Лада, старательно пряча от него взгляд. Это что за новости! — Я из больницы только час, как приехала, — продолжала она, делая глоток из чашки. — Не знаю, как сказать…
Глубокое молчание. Как там говорят — в голове вся жизнь пронеслась… Короткая она у них была… Была. Стоп. А теперь — взял себя в руки и спокойно выяснил проблему. Как там Константинов-старший говорит — мужик не вправе раскисать. Защита и опора.
— Ты? — прикрыв глаза, Димка постарался сохранить спокойствие и рассудительность. Подвинув табурет, сел напротив девушки, ровным тоном продолжая, — Так, для начала, давай ты успокоишься и скажешь всё мне. И вместе подумаем, что делать дальше.
— Дим…
— Лада, у какого врача ты была, и что за диагноз тебе ставят?
Если там что-то серьезное, то становилось понятным её напряжение в последние дни. Вопрос только, почему сразу не рассказала. Да, не муж. Но до свадьбы осталось всё ничего. Пара недель. Или — полное отсутствие доверия? Не самое лучшее открытие.
— Уверен, что хочешь знать?
А вот сейчас, совершенно неожиданно, появилось ощущение, что от него пытаются… защититься. Хотя, вроде, нападать не собирался. Спокойствие. И максимальная выдержка, что бы не прозвучало.
— Значит так, говорю сразу, каким бы не был диагноз, будем бороться, — тону придал максимальную твердость. — Отказываться я от тебя не собираюсь. Так что, давай, выкладывай. Не мне тебе рассказывать, сама без пяти минут врач: чем раньше начато лечение, тем больше шансов одержать победу с любой болячкой.
Отставив чашку, Лада, выйдя из кухни, задержалась в комнате на лишние пару минут. Тихо чертыхнувшись, Димка выскочил следом. Одновременно резко остановились, едва не столкнувшись. Замерли в растерянности.
— Вот…
Димка смотрел на протянутый ему… тест… А в голове — звенящая пустота…
— Дим, здесь две полоски. Я думала — ошибка, — продолжала Лада почти извиняющимся тоном, при этом совсем уж по-детски хлопнув своими длинными ресничками. — Врач подтвердил. По срокам мы с тобой в новый год… Я тогда таблетки пару раз забыла выпить. Не думала, что вот так сразу и… Дим, ты что…
А он, прикрыв глаза, медленно сполз по стене на пол. В голове начало складываться. Пустота уходила. В жизнь шли перемены, к которым… А отец был прав, привыкли они к планам. Вот тебе и срывы, и страхи… Все планы летели в тартарары! Ладно, хоть, со свадьбой не затянуто. В свадебном платье успеет со стройной фигуркой его очаровательная Лада покрасоваться… Стоп — фигурка… Какой там срок получается, если с нового года…
— Лада, ну нельзя же так, — заговорил он, слегка растягивая слова. — Я же… — задержав взгляд на застывшей в растерянности молодой особе, в попытке уловить хоть какие-то изменения в размере её талии, поинтересовался, — Черт, Лада, а можно было как-то, менее драматично? Я ведь испугался. Думал, всё, приехали. Ладка!.. — мгновенно оказавшись на ногах, подхватив ее на руки, закружил по комнате. — Лада, милая, как же я люблю тебя.
Она представить себе не могла, какие мысли успели появиться в его голове от момента ее сообщения о возвращении из больницы, до выхода в комнату! До того момента, пока не увидел узкую полоску в её руке. А потом — резко отпустило. Чуть сознание не потерял. И обнимая, и целуя её сейчас, поверить не мог, что всё обошлось. Беременность… Вот с этим уж точно справятся.
— Димка, ты что задумал, — выдохнула она, оказавшись вновь подхваченной им на руки.
Сказались две недели воздержания. Для молодого здорового организма — почти предел. Даже усталость от дежурства никак не повлияла. Не врал Димка, когда говорил о своих желаниях сутки назад, отказывая жене в такой малой просьбе, как поцелуй на ночь. И сейчас…
— А как сама думаешь? — приникая долгим, многообещающим поцелуем к её губам, поинтересовался Константинов, толкая ногой дверь в спальню. — Или — нет? — остановился он уже перед кроватью, заверив, — Я в душ могу, не вопрос.
А вот теперь готов был вытерпеть любой её каприз. Не хочет близости — значит не будет. Организм перестраивается. Вполне возможно, и в данном вопросе грядут
