Но напрасно. Пожиратель душ взглянул на Делисию. На лице демона появилась ухмылка. Жертва была далеко. Олицетворение ада сжало меч в руке, да с такой силой, что рукоять засияла синим пламенем. Оно потухло, а в руке демона появился гарпун. Демон направил его на Делисию. Стрела гарпуна неслась к цели. Она насквозь пронзила тело принцессы.
– Иди ко мне, рабыня!
Стрела устремилась к демону, неся за собой душу эльфийки. Душа Делисии сопротивлялась, чтобы остаться в этом мире. Но сегодня магия Зла оказалась сильнее.
Тело демона открылось, дабы поглотить светлую душу.
– Синда-а-ан! – Последнее, что прокричала душа Делисии.
Человек едва смог встать. Его охватила слабость. Сквозь мглу он услышал слова помощи, но было поздно. Демон быстро вернулся туда, откуда пришёл. Маг Даркнус забрал посох и приказал воинам отступать. У Бафиса было ещё недостаточно сил, чтобы держать портал открытым для пожирателя душ.
Тело любимой окаменело. Жизнь покинула свой храм. Тёмные священники растворялись во мраке.
– Теперь она наша, – злорадно смеялся маг Даркнус. – Помни, человек, её душа будет вечно страдать в аду.
Замок погрузился в тишину. Эльфы выиграли в этой битве, но сегодня они не пели песни победы.
Глава 17
Утро наступило настолько мрачное, что даже солнце было не в силах пробиться сквозь тень. Место это не считалось запретным, просто никто не хотел находиться здесь. За десятки тысяч лет сами жители Шаланского Леса настолько осквернили его, что сегодня тяжело было даже думать о нём – об этом месте. Наши предки не хотели этого, но так вышло .
Горести и печали, особенно после Великой Битвы Добра и Зла, сложно таить в душе. Многие великие мудрецы и мастера приходили сюда в надежде очистить сосуд своего духа и продолжать жить дальше. Горести и печали покидали эльфов. Они летели в ту бездну, которая, как им казалось, навсегда поглощает их несчастья. Мы были правы – отчасти… Однажды чаша наполнилась.
Все помнят тот день и до сих пор рассказывают детям, чтобы предостеречь их. То место было морем, обычным морем, до того, как его заполнила печаль. Кристально чистая вода стала мутной. Волны бились о камни и вместо приятного шума снежной пены издавали крики и стоны. Море лишилось своего солоноватого запаха и невыносимо воняло гнилью. И вот в один ненастный день, когда обычный эльф пришёл отдать морю свою печаль об умершей лошади, которую он любил всю жизнь, и которая заменила ему семью, море уже было не в силах принять это. Оно решило показать, насколько сложно и страшно держать внутри себя страдания сотни поколений.
Волна, высота которой была сравнима с самими горами Лихирум, неслась словно дикий зверь на отчаявшегося эльфа. Он видел её. И его сердце наполнилось немыслимым страхом. Волна настигла его и впечатала в камни, но не убила. Убило его другое. Сквозь душу эльфа пронеслись все горести и печали, которые жители Шаланского Леса оставили здесь. Спустя время волны отступили и оставили тело на берегу. Растерзанное тело. Глаза лопнули, пальцы рук изогнуты в разные стороны. Кожа потемнела, как море в шторм. И это всё увидел другой эльф, который также пришёл поделиться своими бедами с морем. Со страхом в глазах он побежал обратно в лес и рассказал всем об увиденном. Многие поверили, но нашлись и те, кто решил, что это бред обезумевших стариков. Та же участь постигла их. И с того дня жители Шаланского Леса перестали посещать море, ибо боялись встретить горести предков. И море осталось в покое. Но один мудрец прошлого поведал иное. Он рассказал, что если поделиться с морем горем и печалью, которое оно раньше не испытывало, то оно примет его, и тот, кто поделился с морем, сможет жить дальше. Но никто не видел того мудреца и никто не пробовал воплотить его слова. И так было до сегодняшнего дня.
Синдан шёл вдоль берега. Нет, правильно было бы назвать его морским кладбищем. Серый песок, повсюду останки ракушек, крабов, рыбы. Но человек шёл, не обращая внимания ни на что. Ни на стонущее море, ни на мрачное небо, которое нависло над всеми горестями Шаланского Леса. Его душа болела. Человек пришёл сюда, ибо он не понимал смысл своего рождения. «Зачем идти, если самое дорогое уже потеряно?» «Я потерял всё и мне уже не нужно ничего?» Боль… Она царила внутри него. Она уничтожила все цели и лишила существование смысла. Не осталось цели, не осталось ничего. Кроме боли…
Синдан сел на холодный песок. Он решил помолиться, но боги не слышали его. Посмотрел на море. Силуэты на его теле и звёзды на ладони исчезли. Теперь он был один. Только он распоряжался своей судьбой. Море выглядело мрачным. Картину дополнял бушующая на горизонте гроза.
– Разреши, я зайду к тебе? – Спросил человек.
Прибой утих и волны ушли назад. Море звало к себе. Синдан снял обувь и направился навстречу неизведанному. Боль заглушила всё: мысли, страх, смысл. Человек закрыл глаза и погрузился в воду. Здесь он увидел истинный мир моря.
Отец одной из семьи эльфов бежал к нему и со слезами кричал, что жена умерла в муках, рожая дитя, и оно не выжило. Он нёс в руках крошечное тело. Человек сочувствовал, и слёзы бежали. Посмотрев налево, он увидел вдову, чей муж и сын погибли в ночном лесу, не успев добраться до дома. Направо, – маленький мальчик тащил за собой тела родителей. Он кричал о помощи, и называл имя горы, на которой их нашёл. Впереди Синдан встретил окровавленного мужа, он нёс на руках сына со стрелою в груди. Он просил помощи богов и позади него сверкали огни. Ад мчался за ним. Человек видел демонов. Тут же он встретил ещё одного эльфа, который пытался спасти семью от рук Зла. Жертвы появлялись всё чаще и чаще. Тысячи жертв. Вокруг он слышал крики вонзающих мечи. Демоны… Они заполняли море. Почти все эльфы, кто пришёл сюда, рассказали морю об адском Зле, которое встретили. Человек погрузился ещё глубже. Густой ил хватал за ноги и крепко сжимал их, но Синдан шёл дальше, с силой вытаскивая их и снова погружая с каждым следующим шагом.
– Почему ты не показываешь своё горе???
Море терзало его, оно говорило устами печалей, которые видел Синдан. Человек опустился на самое дно, в самую глубь.
– Потому что ты никогда не видело такое.
На мгновение всё остановилось: эльф, у которого погибли жена и сын, перестал лить слёзы, прекратились стоны вдов и сирот. Все
