было тяжело смотреть в мою сторону, попросил:
– Оденься, моя Лиззи, иначе я за себя не ручаюсь.
Я хихикнула и решила поторговаться:
– Ладно, оденусь, но с условием, что после еды ты мне покажешь своего дракона. И покатаешь!
А то мне скоро домой возвращаться из магического мира, а на драконе еще не летала. Непорядок. Как я буду Ваське после этого в глаза смотреть?
Вспомнив, что мне надо возвращаться, я украдкой смахнула слезу. И пока Родерик, сложив руки на груди, стоял ко мне спиной, начала натягивать платье, и не стесняясь разглядывать его спину. И не только спину, но и ниже, – он ведь тоже был «совсем голый».
Натягивая нижнюю сорочку, я бесстыже скользила взглядом по его телу.
Столько мышц я видела только на фото каких-нибудь бодибилдеров, сутками напролет качающихся в залах. Только все они выглядели как-то неестественно.
А тут все такое…натуральное, настоящее. Только протяни руку и можно коснуться. Широченные плечи, сходящиеся к узкой талии и крепким бёдрами. Подтянутые ягодицы, тоже мускулистые, и…. и красивые. Длинные ноги с сильными икрами.
Я вздохнула, и прикрыла глаза – как жаль, что все это богатство не мое. А когда открыла, Родерик стоял ко мне лицом и протянув руку, смахивал слезинки с моих щек.
– Лиззи, почему ты так упряма, и не хочешь признать то, что чувствуешь ко мне? – мягкий голос обволакивал, лишая всякой воли к сопротивлению.
Знал бы ты, Родерик, что все давным-давно признано. И признано, и получено полное согласие со всеми душевными инстанциями. Только ни к чему они не приведут, эти чувства.
– Родерик, завтра я сообщу королю Дангору, что согласна выйти за Вазининиса Дебраско.
– Нет. – одно слово, упавшее с его губ, а у меня голова от счастья кружится.
– Кто мне запретит, Родерик? Его величество дал мне возможность сделать выбор. Я выбрала.
– Давай поедим, Лиззи, а потом я покатаю тебя на драконе. – Родерик вдруг сменил тему. Ну и отлично. Я свое решение ему озвучила. А завтра пойду к королю, потому что не могу поступить по-другому.
В корзинке оказалось столько вкусного, что я даже позабыла обо всех своих переживаниях. Принялась вынимать кулечки и мисочки со всякой всячиной, радуясь каждому новому блюду, будто сбежала с голодного мыса.
– Ты ограбил королевскую кухню, Родерик? – спросила, когда в моих руках очутилась тарелка с потрясающими рыбными тарталетками.
В Имберсаго рыбу не слишком жаловали. И подавали только в очень богатых домах, в первую очередь в королевском дворце, в качестве экзотики.
– Я всегда ходил в любимчиках у старшей кухарки. – подмигнув, ответил Родерик.
Пока я выгребала вкусности из корзины, он успел натянуть штаны. Рубашку решил не надевать, и сидя передо мной на покрывале, смущал видом своих мышц.
– Почему ты не оделся? – прошипела, устав отводить глаза от всех этих бицепсов и трицепсов, вместе с двуглавыми и прочими анатомическими изысками.
– Тебе же понравился вид моего тела, Лиззи. Я решил доставить тебе удовольствие. – с невинным лицом ответил чешуйчатый гад. И бровки поднял удивленным домиком, – дескать, чем ты недовольна, я же для тебя стараюсь?
Я махнула на него рукой и начала есть обалденную вкуснятину, не уставая петь дифирамбы главной дворцовой стряпухе.
А после еды мне вдруг так захотелось спать, что даже не до полета на драконе стало.
– Родерик, я чуть-чуть подремлю, ладно? – пробормотала, свернувшись на покрывале калачиком, и уже уплывая в сон. – А потом ты меня покатаешь.
Мне снился сон, такой сладкий, что я даже пожалела, что это всего лишь иллюзия.
Мы с Родериком лежали на качающемся на волнах матрасе, и он целовал меня. Гладил мою спину, шептал на ушко какие-то жаркие словечки, от которых по телу бежали огненные волны, заставляя его дрожать от желания.
– Родерик. – прошептала ему в губы. – Я тебя хочу, ужасно хочу. Давно.
– Лиззи, моя любимая. – слышен ответный шепот, и я растворилась в нежности его поцелуев и прикосновений.
Его руки на моей коже, на моем теле, на всей мне целиком и сразу. Ласкают, трогают, тискают, сжимают, и я понимаю, что уже не сплю, и это давно не сон.
Что мы все там же, на красивом пляже. Где нет никого, кроме меня и мужчины из другого мира. Дракона, которого я не должна любить, и не могу не делать этого. Потому что он во мне, в сердце, в легких, под кожей, в каждой частичке меня. В каждом моем вздохе, в каждом движении.
И пусть все катится к черту, но я хочу этого мужчину. Завтра он уже не будет моим, потому что я дам согласие другому. И пусть по-настоящему я никогда не стану женой того мужчины, но и с Родериком уже не смогу быть.
А сейчас я еще свободна.
Еще могу прижиматься к мужчине, которого люблю и с кем хотела бы провести всю жизнь. Даже несмотря на то, что он деспот и тиран. И мне только и останется, что подчиняться ему и слушаться. Потому что он дракон, дизраэл и вообще… Ну и пусть, я бы с радостью…
Только не получится у нас с ним по-настоящему, на всю жизнь, чтобы и в горе и радости, пока смерть не разлучит… Мы из разных вселенных, и у нас есть только вот этот миг.
Только сейчас, когда его руки умело раздевают меня, а губы между жгучими поцелуями шепчут о любви. И я слышу каждое из этих слов. Я запомню все их, потому что там, на Земле, у меня только они и останутся.
И я отдаюсь этому мигу, этому мужчине и своей жажде быть с ним. Ловлю каждое касание, каждое дыхание, глотаю каждый поцелуй.
И когда он входит в меня и начинает великий, древний, вечный танец любви, я с наслаждением подстраиваюсь под него.
Под его движение, под его ритм, потому что только так и правильно – двигаться в унисон, прижиматься и вдавливаться друг в друга, стремясь хоть на миг стать одним целым.
Дышать с ним одним дыханием, одним глотком воздуха. Разделять касания, ведь сейчас у нас одно тело на двоих, дарящее и принимающее одновременно. Одна душа, поющая в ликующем экстазе, потому что и любовь у нас одна на двоих.
И я кричу в исступлении, и впиваюсь в него судорожными пальцами, потому что никогда еще мне не было так хорошо, как в этот миг. И перед тем, как улететь в темноту, рассыпавшись цветным фейерверком, я успеваю еще раз сказать ему про свою любовь.
А когда я открыла глаза, наконец
