Как только ставят на стол кисель, сразу же начинали причитывать. На этом трапеза заканчивалась, а оставшуюся еду собирали и раздавали «христа ради». Затем «гостя» провожали до перекрестка пли конца деревни с киселем, а южные и соседние с ними тихвинские вепсы еще и с яйцами. После проводов хозяйка раздаривала вещи покойника. У южных и тихвинских снималось полотенце, висевшее в большом углу со дня смерти, и отдавалось бедным. С этого момента «хождение» покойника домой должно было прекратиться. Если он все же появлялся в доме, то обращались к «знающим» людям, для того чтобы окончательно избавиться от него. Как писал В.Н. Майнов, «иной покойник и после смерти не может успокоиться и делается лембоем и тогда от него беда сродникам, пока не надумают последние как-нибудь отчураться по совету мудрых людей от неспокойного лембоя. Слава Богу еще, что есть к кому Весину обратиться за мудрым советом, есть кого послушать; завелись изстари такие старухи, которые и на воду пошепчут, и на соль, и расскажут все, как по писаному».
Обычай «веселения» покойника
В народе он больше известен в форме похорон-свадьбы, т. е. обычая, согласно которому умерших до брака юношей и девушек хоронили с соблюдением некоторых особенностей свадебного обряда: «Если не женат, то хоронят по-свадебному, пляшут, а мать причитывает». Молодых «обряжали», как на свадьбу, к дуге лошади привязывали полотенца, ленты, свадебные колокольчики. При проводах играли на гармошке, пели песни, при опускании гроба в могилу стреляли из ружья. Особенно живо рассказывают об этом южные и средние вепсы (вологодские); «если не женат, то хоронят по-свадебному, пляшут, а мать причитывает». У вепсов Ленинградской области. «веселение» чаще происходит на сорочинах. Здесь нередко говорят, что песни петь нельзя, и если все же поют, то печальные. При опускании гроба в могилу стреляли из ружья.
Обряд «похороны-свадьба» или «свадьбы покойников» известен в традиции многих народов и не представляет ничего оригинального. Более интересен тот факт, что «веселение» покойников у вепсов происходит при похоронах не только молодежи. Оно проводилось и по наказу умершего: «иногда, когда просят, так и старух хоронят», «у нас отец мне велел, помру, так до кладбища играй», «мать наша велела, пусть зять играет, а зять играл, сидя на гробу». Естественно, что такой наказ не мог бы даваться, если бы в его основе не лежал когда-то обычай «веселения» покойников.
На праздничный характер проведения прежде сорочин косвенно указывает зафиксированное нами от жительницы д. Рябов Конец неизвестное ранее название сорочин ‘pido’ - означающее в родственных карельском и финском языках празднество, в диалектах эстонского - крестины.
Несмотря на то, что погребальная обрядность вепсов во многом схожа с погребальной обрядностью родственных народов, все же до настоящего времени вепсы сохранили довольно интересные и древние обычаи, важные для понимания и оценки духовной культуры народа в целом. Заметны и локальные различия, что, видимо, не только определяется современной территориальной разобщенностью этнолокальных групп вепсов, но и отражает некоторое своеобразие в погребальном обряде этих групп в прошлом. В силу особой устойчивости похоронных традиций многие из них бытуют и сейчас.
ГЛАВА 16. ПЕРВЫЙ ПЕРИОД ВОЗРОЖДЕНИЯ НАДЕЖДЫ И ИТОГИ
Социальные потрясения первой четверти XX в. - революция, гражданская война - не оказали негативного влияния на демографические процессы у вепсов. Данные переписи 1926 г. (см. прил., табл. 2), показывающие рост вепсского населения до 33 тыс. опровергали предположения дореволюционных исследователей об их неизбежной и скорой ассимиляции.
Молодая советская власть с целью выравнивания социально-экономического и политического развития нерусских народов с передовыми нациями провозгласила проведение политики так называемой коренизации, предусматривающей содействие этническому развитию нерусских народов. Ставилась задача создания в регионах их традиционного проживания автономных образований (республик, округов, областей), перевода в них делопроизводства и школьного образования на языки местных народов, использования их в просветительской и культурной деятельности, целевой подготовки управленцев из местной среды.
Особое внимание уделялось малочисленным бесписьменным народам и национальным меньшинствам, не имеющим своих республик или округов, а также проживающим за пределами своих автономных образований. Для них предусматривалось создание особых форм территориальной автономии - национальных районов и сельсоветов, в рамках которых предстояло организовать преподавание и ведение всей административной и культурной работы на родном языке. К 1933 г. в стране было создано 250 национальных районов и 5300 национальных сельсоветов.
Исследователи отмечают, что данная стратегия всесторонней поддержки коренных народов и национальных меньшинств имела и экономическое измерение. Она способствовала преодолению разрыва между центром и её окраинами, развитию человеческого капитала на «национальном» уровне, что укрепляло лояльность к новой власти нерусского населения страны.
По отношению к вепсам «коренизация» носила ограниченный, непоследовательный и запоздалый характер. Сохранилось административное разделение вепсской территории, хотя местности с вепсским населением при административно-территориальных реформах в 1920-1930-е гг. неоднократно подвергались переделу. В значительной мере на это повлияло соперничество между карельскими и ленинградскими властями по поводу вепсского Прионежья, находившегося в тесной связи с Петрозаводском, что и привело в итоге к разделению её между Карелией и Ленинградской областью. По планам Э. Гюллинга, финского революционера эмигрировавшего из Финляндии, идеолога и организатора создания в 1920 г. автономной области - Карельской Трудовой Коммуны, её границей на востоке должно было быть Онежское озеро, а вепсы как народ, родственный карелам, входить в её состав. После преобразования в 1923 г. Карельской Трудовой Коммуны в автономную республику, карельскому руководству удалось присоединить к ней большую часть вепсских поселений Шелтозерско-Бережной волости Петрозаводского уезда. В 1927 г. здесь был создан Шелтозерский национальный вепсский район.
В Ленинградской области для вепсов был создан Винницкий национальный район. В 1930 г. из 14,1 тыс. его жителей 62,4% составляли вепсы. В нем 7 из 11 сельсоветов получили статус национальных, к 1936 г. число национальных сельсоветов возросло до 9: к ним отнесли еще Винницкий и Каргинский. Остальные национальные вепсские сельсоветы входили в состав соседних смешанных районов (в Оятском - 2, Шольском -2, Ефимовском -4, и 7 в Оштинском). Участники событий тех лет в своих воспоминаниях утверждали, что «в 1929 - 1930 годах был предрешен вопрос о создании Вепсского национального округа в составе Ленинградской области» с центром в с. Шимозеро. Данную информацию косвенно подтверждает справочник по районам Ленинградской области, изданный в 1930 г. орготделом Ленинградского облисполкома. Так же указывалось, что «в связи с образованием Шимозерского национального района (в пределах б. Лодейнопольского округа) намечено Пондальский с/совет и д. Панкратово, хутора: Заозерье, Свобода, Поклонная Гора, выселок Кузнецово Кийского с/ совета, передать в состав вновь образуемого национального Шимозерского района». В нем
