он всячески старался его не подчёркивать, особенно когда находился среди рядовых воинов. Что и говорить, Борислав умел расположить к себе. В первую очередь это касалось, конечно, простых людей.
— Полагаю, праздновать наш союз не с руки нам сейчас, ибо делить шкуры ещё неубитых волков — плохая примета. Про какие-либо гулянья до битвы вообще молчу! Но к моей трапезе прошу присоединиться, князь!
— Добро, — согласно кивнул Борислав, проследовав за Святославом в обеденный зал. Официальная часть закончилась, так почему бы и не поужинать? Дорога была не близкая.
Глава 19
«Сколько лет, сколько зим!..»
Трактир «Четыре копыта»
— Емеля, ты сам ивовый прутик притащишь или мне сходить за ним? Учти только, если буду выбирать я, то возьму потолще!
— А что случилось, Ратиборушка?
— Я тебя предупреждал ещё перед нашей лёгкой прогулкой в Забытые пустоши, что, если обидишь Жилю, излупцую так, что присесть с неделю не сможешь?
— Предупреждал, Ратик!
— Это хорошо, что не отрицаешь, что помнишь! Ну так бегом тогда, неси сам, пока я добрый, а то сейчас черенком от лопаты отхожу…
— Помнить-то я помню, и очень даже хорошо, потому никак в толк не возьму, что случилось-то, Ратиборчик?
— Что случилось⁈ Ты мне дурочку тут не валяй, плюгашка белобрысый! Почему Жиля с минуту назад, после разговора с тобой разревелась и в подсобку, вся в слезах, убежала, а⁈
— А-а-а, вот в чём дело! Так это она, наверно, с радости слезу пустила, воробушка… В смысле, Ратиборушка…
— Какой я тебе воробушка, помётец ты комариный⁈ И с какой такой радости ещё⁈ Ты мне дурковать заканчивай, не гневи меня!..
— Да с такой, Ратик, что я ей пожениться предложил, а она вдруг рыдать начала ни с того ни с сего и куда-то умчалась… — Емельян озадаченно почесал свою кучерявую макушку. — Сам Велес не поймёт этих фей непостоянных, чего им надобно для счастья…
— О как! — Ратибор удивлённо хмыкнул. — Неожиданно… отличная новость, Емеля! Я-то думал, чего ты там всё скрываешь да недоговариваешь, а тут вон оно что, оказывается!..
— Э-э-э, не-е-е-е, — Емельян шустро отсел на другой конец стола от собравшегося было дружески хлопнуть его по спине могучего витязя. — Хватило мне прошлого раза! Я из-под лавки не хочу более вылезать!.. С тобой, Ратиборчик, так и до свадьбы не дотянешь…
— Только, Емеля, ты в следующий раз всё-таки, как увидишь свою зазнобу, замуж её зови, а не жениться, — язвительно хрюкнул сидящий рядом Мирослав.
— А что, есть разница? — Емельян озадаченно покосился на русоволосого воина.
— Представляешь, Емеля, есть! И что характерно, немалая, — усмехнулся Ратибор. — За му-жа кто выходит, ты или она?
— Эм, вроде она, Ратик…
— Вроде⁈ — громко расхохотался Мирослав. — Так ты что, ещё не определился⁈
— М-дя, Емеля, — Ратибор также не удержался от смешка, — ну ты, конечно, порой ляпнешь, так ляпнешь…
— Да ну вас, — насупился Емельян. — Понял я всё, понял…
— Ну слава богам! — хмыкнул Мирослав. — А тебя, кстати, не смущает, что Жилька того, немного… Как бы это сказать помягче…
— Слегка кособоконькая? — Емельян нетерпеливо отмахнулся. — Я и не замечаю! Зато она отлично готовит, хозяйственная, добрая, ласковая, весёлая, да и вообще, люба мне… Каждый день о ней думаю!.. И ночь… И утром, и вечером, и в полдень, и…
— Наверно, это любовь, — проворчал довольно Ратибор. — Молодца, Емеля! Растёшь на глазах, я гутарил уже! Так, глядишь, будет с тебя толк, коли опять свинку хмельную не оседлаешь…
— Да не, Ратик, с этим я всё, завязал! Пьянству — бой, как говорится! — отмахнулся нетерпеливо Емельян. — Какой же я тупорылый был раньше, о боги!..
— Кажись, взрослеть начал наш малец, — с улыбкой кивнул на это Мирослав.
— Давно пора! — одобрительно подмигнул другу Ратибор.
Вечером того же дня, когда на подмогу Мирградскому княжеству прибыли воины Борграда, сидели трое приятелей в таверне «Четыре копыта» и не спеша трапезничали, лениво при этом обсуждая дела насущные. Рядом с их столиком то и дело появлялся искрящийся от счастья Феофан, готовый стремглав помчаться выполнять любой заказ дорогих гостей. Старик и не пытался скрыть свою радость от только-только обрушившейся на его седую голову новости, что евонная непоседливая доча, похоже, нашла-таки себе пару. Народу в кабаке под вечер набилось под завязку. Возбуждённый люд вовсю обсуждал радостные вести о прибытии на подмогу кабанят; настроение горожан явно улучшилось. Пиво и медовуха лились рекой. Шум и гам стояли в харчевне. В этот миг дверь в «Четыре копыта» широко распахнулась, и в дверном проёме показался мощного сложения витязь. Средних лет на вид, с правильными чертами лица, лохматой, каштановой гривой, бородищей до пупа и вполне себе заметным брюшком, он уверенно зашёл в корчму и остановился, внимательно осматриваясь. На поясе у него болталась внушительных размеров палица.
— Р-р-р-ыжий медведь! — раздался его громогласный рык, заставив испуганно замолкнуть отдыхающий в заведении народ. Похоже, пришлый воин углядел того, кого высматривал. — Наконец-то, я нашёл тебя! Силушкой когда мериться будем опять⁈ Я пришёл за реваншем, как и обещал!
— Ба-а-а! Какие люди! — раздался не менее оглушительный рёв в ответ поднявшегося со скамьи Ратибора. — Светозар, ты, что ль, старый коняга⁈ Мыски ног-то своих из-за пуза всё так же разглядеть можешь только тогда, когда живот со свистом втягиваешь?
Под облегчённый вздох сидящих в таверне людей, понявших, что драка (по крайней мере, пока) отменяется, два могучих великана встретились в центре зала и обменялись крепким рукопожатием, после чего Ратибор усадил пришлого богатыря за свой столик, заодно познакомив того с Емелей. С Мирославом Светозар, начальник городской стражи Орёлграда, а по совместительству и личной охраны князя Изяслава, был хорошо знаком.
— Сколько лет, сколько зим! — Светозар отхлебнул кваса из подвинутого к нему Емельяном кувшина, благодарно кивнул и, явно проголодавшись с дороги, принялся налегать на добрый поросячий окорок, что тут же поставил перед ним по указанию Ратибора хозяин заведения. — Сколько мы не виделись? Года два точно⁈ А где ваш третий, Яромир?
— Яр теперь при Святославе постоянно, личным телохранителем государя на щи себе зарабатывает… А не встречались пару лет, не меньше, это верно, — согласно кивнул Ратибор, из-под прищуренных век взирая на своего давнего
