Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Но сдержанность по пятницам, в Сочельник и Великий пост — не единственное ограничение, которое предлагалось Церковью в отношении сексуальной жизни людей, освященных таинством брака. Церковь запрещала супружеские отношения сорок дней перед Рождеством, неделю после Пасхи, неделю после Троицы, накануне больших праздников, во время беременности, во время месячных, каждую среду и за пять дней до причастия. Супружество ведь не призвано жажду человека утолить — оно должно служить исключительно целям деторождения. Епископ Орлеана, некий Иона,[93]в своем трактате «De institutione laicali», «О мирских учреждениях», посвятил этому целую длиннейшую главу.
Уж не знаю, каким душевным расстройством этот епископ страдал в момент написания сего трактата, но он явно нуждался в помощи психиатра. По мнению Ионы, любое удовольствие при телесном общении супругов есть преступление и грех. Он писал: «Необходимо, чтобы семейная жизнь была красива, а не мерзостна и безумна». Под «мерзостью» он имел в виду — я, сыночек, цитирую: «не спит с женой обычным способом, предохраняется от беременности, применяет позицию ретро, то есть сзади…».
Церковь в подробностях знала, что происходит за дверями спален и под одеялами верующих: те сами, не задумываясь о том, что нарушается их право на личную жизнь, рассказывали все на исповедях. И церковь реагировала. Духовнику в нелегком деле назначения наказания и искупления оказывалась неоценимая помощь. Существовал целый каталог, составленный епископом Буркхардом из Вормса, в котором все четко было прописано. За ласкание груди супруг должен был сидеть на хлебе и воде пять дней, за позицию «не по-божьи» — от двадцати до сорока дней, за занятия любовью во время Великого поста — целый год воздержания (если супруг был пьян — тогда еще ничего, период воздержания сокращался на сорок дней), за ласкание гениталий супруга или супруги — семь, и не дней, а лет, и не диетического питания в виде хлеба и воды — а полного и безоговорочного воздержания. Признай, сыночек, просто кошмар какой-то. Но и это все еще ничего по сравнению с тем наказанием, которое предписывалось духовнику наложить на виновных в «греческом» грехе — или, по-нашему, в анальном сексе. За этот ужасный грех епископ Буркхард из немецкого города Вормса предлагал наказывать виновных пятнадцатью годами абсолютного и безоговорочного аскетизма. То есть если, к примеру, из любопытства или большого желания новизны супруги, скажем, двадцати пяти лет совершали сей страшный грех, а потом, ведомые раскаянием, на исповеди признавались в этом духовнику — то возвращаясь с исповеди уже с епитимьей, наложенной на них духовником, они могли с точностью посчитать, даже без особых математических знаний, что это был их последний секс — неважно, греческий ли, французский ли или вовсе без языка. Ибо в те времена немногие и до сорока-то дотягивали. Вот я все пытаюсь себе представить — как же они, бедняжки, со своим тестостероном и земными, человеческими желаниями доживали свой век, зная, что супружеский секс для них навечно шлагбаумом епитимьи закрыт. Что же им оставалось? Неудержимый, интенсивный джоггинг, шахматы, плетение корзин из ивняка, чтение классиков по ночам, а также онанизм и мастурбация. Эти последние, к огромному моему удивлению, в искупительном каталоге епископа Буркхарда подозрительно дешевы: всего-навсего 10 дней на хлебе и воде. Просто даром! Никакого тебе многолетнего воздержания и аскезы. Подумаешь — десять дней диеты. Я так думаю, сыночек, такая терпимость объясняется своеобразной заботой о духовенстве — там, как известно, много рукодельников.
И вот когда я этот «каталог-то» пролистываю и на свою с Леоном жизнь примеряю, от всей души хочется мне Господа возблагодарить за то, что наша семейная жизнь пришлась на более толерантное времечко. Иначе мы бы с ним от анемии померли, хлеба бы на нас с ним в пекарнях не напаслись, да и вас с Казичком бы на свете не было — по причине многолетней епитимьи.
Необыкновенно «лайтовое» отношение Буркхарда к греху Онана[94]меня, сыночек, слегка сбивает с толку и заставляет задуматься. Сдается мне, что практичные деятели церкви приложили к этому обе руки — и правую и левую, хотя это и противоречит мнению упоминавшегося здесь Фомы Аквинского, который утверждал, что мастурбация является грехом против человеческой природы. Многочисленные папы римские в своих посланиях о вреде и опасности онанизма говорили и даже предостерегали, чтобы тех, кто этим занимается, ни в коем случае не возводили в священнический сан. К счастью, эти послания и указы не все читают и выполняют, иначе бы духовенство исчезло с лица земли так же, как исчезли динозавры, — то есть совсем. Ведь мастурбирует около девяноста пяти процентов мужчин. А те пять процентов, кто утверждает, что не мастурбируют, либо врут безбожно, либо говорят правду, ибо родились без рук. Мастурбацию пытались запрещать не только католики. Протестанты ее тоже не одобряют. Еще в девятнадцатом веке пастор Карл фон Копф утверждал, что «мастурбирующие мужчины несут угрозу не только самим себе, но и обществу, так как все революционеры были онанистами». Веришь ли Ты, сыночек, что Ленин не устроил бы революцию, если бы не гонял периодически лысого? Я вот не верю.
Причем получается у них, что мастурбация мастурбации рознь. Впрочем, это Ты и сам знаешь — но я в другом немножко контексте говорю. Некий Бенедикт из Саламанки в девятнадцатом веке вплотную заинтересовался мыслями мастурбирующих мужчин и увязал вес греха мастурбации с эротическими фантазиями. И даже разработал конкретные рекомендации для духовников. Мастурбация без фантазий (хотя такой, по моему стойкому убеждению, не бывает) была преступлением самым легким. Мастурбация с мыслями о невесте — в два раза тяжелее. Если объект фантазий девственница — это трактовалось как «позор». Фантазии о родственнице, даже дальней, например троюродной кузины, обозначены как инцест. А похотливые мысли в отношении монахини при эякуляции — святотатство. Духовники получили конкретные указания относительно тяжести наказания за каждую такую провинность — Бенедикт из Саламанки и об этом позаботился.
А вообще многовековая дискуссия относительно простого и понятного действия — потрогать собственные гениталии, чтобы доставить самому себе некоторое удовольствие, — призвана лишь скрыть, закамуфлировать большую ошибку Церкви. Невнимательные чиновники в свое время неправильно прочитали в Пятикнижии то, что касается Онана. И сделали из него онаниста, хотя он отродясь в руки пениса своего не брал, разве только пописать! Он его усердно запихивал в вагину вдовы брата, пользуясь священным правом левирата. Хотя, конечно, мотивы его мне не вполне понятны, ибо при этом он «избегал оплодотворения». А это кажется удивительным — ведь ни о каких алиментах в данном случае речь идти не могла, левират постановляет, что дети, рожденные от такой связи, признаются потомством умершего. Онан свою сперму извергал в нормальном половом акте. Но не в вагину, рот или анус овдовевшей свояченицы, а на землю. В этой-то земле собака и зарыта! Онан не онанировал — он практиковал прерванный половой акт. Тут не о мастурбации надо говорить, а о контрацепции. Однако чиновники Церкви этого не поняли и несправедливо обвинили бедного Онана в онанизме, что имело серьезные исторические последствия, да и поныне имеет. Если бы я была Онаном, я бы на Церковь в суд подала иск — за клевету. С требованием извинений, а также возмещения убытков, связанных с нелигитимным использованием образа. Я, сыночек, даже теряюсь — как убытки-то подсчитать. Как Ты думаешь, это зависит от количества опубликованной клеветы? Если да — то взвесив все статьи в теологических изданиях, бесчисленных энциклопедиях, школьных учебниках, научных журналах, а также в мерзких желтых газетенках, Онан, с помощью адвокатов, конечно, мог бы потребовать сумму с многими нулями. Конечно, по миру бы он Церковь не пустил, но ведь в таком процессе не о суммах речь, а о прецеденте. И это был бы важный прецедент.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
