плачут горькими слезами, когда мне приходится у него ночевать.
– А может, плюнем на готовку и уедем за город на два дня? Бахнем там вчетвером, погуляем от души, – из раздумий меня выводит Люсин голос.
– Бабушка не поймет.
– В смысле не поймет? Думаешь, она не догадывается, что ты со своим майором трахаешься?
– Уверена, что нет.
– Да ни за что не поверю. Она хоть временами и дура, но не тупая.
– Она не знает про Федора.
– В смысле? Она уже как месяц вернулась, ты что не познакомила ее с ним?
– Нет.
– Почему?
– Потому что я не хочу его спугнуть, – вполне серьезно произношу я. – Она же с порога заявит, «когда свадьба» и что-нибудь в этом духе. Начнет давить на Федора. Как бы я ее ни любила и ни уважала, я знаю ее отрицательные стороны. Она добьет кого угодно. Вот когда мне предложат стать Неповторимой, тогда и познакомлю.
– А когда ты ночуешь у него, что говоришь?
– Что работаю.
– Но ты же больше не работаешь.
– Ну… вру.
– Охренеть. Почему я об этом только сейчас узнаю?
– Может, потому что ты влюбилась по уши, и мы виделись три недели назад? – немного грубым голосом произношу я.
Да, я ей немножко завидую. Я была у Василия в гостях всего однажды, когда навещала приболевшую Люсю. И у него квартира, в отличие от моего Неповторимого, не напоминает фильм ужасов. Люсе в чужой квартире явно хорошо, что, собственно, она и не скрывает. И в туалет она, наверное, ходит, не молясь, как я.
– У вас что-то случилось? Вы поссорились?
– Нет. С чего ты взяла?
– А что не так?
– Все так. Ну за исключением одной проблемы.
– Ясно. Писюн маленький?
– Нет! Больше, чем у Васи, – возмущенно бросаю я и тут же прикусываю язык. Хотя Люся и без того знает при каких обстоятельствах я узрела хозяйство Василия, но сейчас это выглядит с моей стороны некрасиво.
– Тогда в чем дело? Не стоит?
– Да что тебя все на генитальную тему несет? Хорошо у нас все с этим делом.
– Тогда что не так?
И тут из меня прорывается все, что накопилось. Я описываю каждый уголок этой квартиры.
– Я не прошу хоромы, но это коричневое нечто приводит меня в ужас. Но это полбеды. Меня всегда пугал туалет в его квартире, он очень узкий. У меня в нем развивается приступ клаустрофобии и…
– Ты там застряла?
– Нет. Просто, когда дергаешь за веревочку…
– Какую веревочку?
– Ну, которая смывает все.
– А-а-а, все настолько плохо. Ну вот свяжись с честным ментом и бушь какахи смывать веревкой. Ну ладно, что там произошло с веревкой? Ты ее оторвала?
– Нет. Дело в другом. Всякий раз, когда за нее дергаешь, происходит… как бы сказать, ну словно сигнал об экстренной эвакуации. Что-то вроде сирены. И получается никакого таинства. Понимаешь о чем я?
– Понимаю. Федя теперь в курсе, что ты какаешь. Не бабочками. И это все что тебя тревожит? – не скрывая иронии в голосе выдает Люся.
– Нет, не все. Недавно я захотела в туалет, но желания его посещать и оповещать ночью весь подъезд, ну и, собственно, Федора, мне не хотелось. Ночь все-таки.
– И? Ты надундила в кровать?
– Нет! Просто Федор проснулся и пошел в ванную.
– А с ванной что не так?
– С ней все так, ну более-менее. Только, когда он открыл дверь, в ней оказалась я.
– И что?
– Я была в самой ванне, а не в ванной комнате. На корточках, – Люся непонимающе смотрит на меня и лишь сильнее хмурит брови. – Я справляла там маленькую нужду, вместо унитаза.
– Ну и чо? Пусть скажет спасибо, что берегла его сон. Он после этого тебя не хочет? Издевается?
– Что? Нет, конечно.
– Тогда, что, блин, не так?
– Ну мне теперь стыдно. Ты что, не понимаешь?
– Вообще нет, не врубаюсь в чем трагедь. А когда вы виделись с ним в последний раз?
– Три дня назад. А что?
– А когда ты совершила сей ужасный поступок?
– Три дня назад.
– Ясно. Ты отрубила мне палец, дважды сбегала от предполагаемого бандюка, внедрилась к возможно криминальной шишке, достала-таки пусть и странным путем флешку, а теперь ссышь перед своим мужиком от того, что при нем пописала? Блин, Лиз, ты реально Е. Банько. Ну он хоть придет сегодня?
– С ума сошла? Нет, конечно. Чтобы к нему всем табором пристали? Слава Богу, он вообще не знает про мой день рождения.
– Ты ку-ку, Лиза.
– Да. Но это к делу не относится. Все, давай сменим тему разговора.
– Например?
– Например, что говорит Вася о смерти Вити?
– Ничего не говорит. Точнее говорит.
– Что?
– Что это висяк. А твой что говорит?
– Что повесят дело на бывшую Вити, как только ее найдут. А мне кажется, что это не она.
– Слушай, а тебе не все ли равно?
– Конечно, нет. Я к гадалке недавно ходила, чтобы узнать, кто его убил.
– И что она тебе сказала?
– Что скоро сама узнаю, кто его убил. И у того же человека и находится флешка.
– Ну, конечно, что тебе еще могла сказать шарлатанка, – чуть ли не фыркая произносит Люся.
– Ой, все, давай делать салаты.
– Давай. Кстати, у меня задница чешется. Ты помнишь к чему это?
– В прошлый раз никто не умер. Так что все, это было совпадение. Режь.
Трудимся мы как пчелки до самого обеда. Благо, морепродукты бабушка готовит сама. Первой в гости приходит работница ЖЭКа. Затем подключается мама Леши и, собственно, он сам. Я полыхаю, как пламя, стараясь не смотреть на моего гостя. Лишь однажды я не смогла отвернуться. И все, на что меня хватило, это прижать язык к верхнему небу.
Леша странно на меня смотрит, но ничего не говорит. Правда, нижние девяносто чуют, что он прямо-таки хочет остаться со мной наедине. Никогда не думала, что буду рада наличию незнакомых гостей. И, кажется, я срываюсь с места со скоростью света, дабы открыть дверь очередной гостье – работнице поликлиники. В глазок, конечно, не
