обыкновенного пассажирского поезда в два раза и соответствуя товарному поезду в двадцать восемь груженых вагонов, имеющему право двигаться со скоростью не более двадцати верст в час. При ведении состава двойной паровозной тягой максимальная скорость не должна превышать сорока верст в час, в то время как на перегоне Тарановка — Борки она превысила шестьдесят!» Нет, Дениска, ты только представь — разогнаться до такой скорости, да еще на том участке железнодорожного полотна, который в свое время укладывали второпях настолько негодными шпалами, что уже через два года их пришлось менять. Но, похоже, и новые шпалы оказались гнилыми! Кто-то здорово погрел на этом руки, а?
— Значит, все дело в скорости?
— Вероятно… Вот, слушай: «Причиною крушения необходимо признать сход с рельсов первого паровоза или его тендера вследствие расшития пути, произведенного боковыми качаниями первого паровоза, развившимися до размеров, опасных для движения. Развитие таких качаний должно быть приписано значительной скорости, не соответствующей…» ну и так далее, о чем я уже читал. А ведь обо всех этих нарушениях докладывали министру путей сообщения Посьету, но этот выживший из ума старикашка палец о палец не ударил. Так что наше неистребимое российское разгильдяйство опаснее любых террористов!
— А сколько человек погибло?
— Сразу — двадцать два, сорок один — получили ранения. Из них шестеро позднее скончались. Тут, кстати, и списки приводятся…
— «Ладно, давай еще выпьем, — махнул рукой Денис и потянулся за прямоугольной формы штофом, сиротливо возвышавшимся на столе в окружении двух стаканов.
— Погоди, погоди…
— Что там еще?
— Не может быть! Нет, ну посмотри сам! — и Григорий, одним прыжком подскочив к приятелю, сунул ему под нос газету. — Вот, видишь, в списке погибших есть и помощник машиниста… Однако!
Денис сразу увидел в газетной колонке знакомую фамилию «Ливнев П. А.» и заволновался. Приятели растерянно уставились друг на друга.
— Так вот почему он пропал полгода назад, — еле выговорил изумленный «любомудр».
— И ты еще говоришь, что террористы в крушении не виноваты!
— Думаешь, это он так разогнал паровоз? — спросил Воробьев.
— А почему бы и нет? Даром что ли он целых три года проучился в институте инженеров путей сообщения? Да и потом, помнишь, я тебе рассказывал, в какую компанию он меня привел сразу после апрельской казни.
— Ну и дела! — сокрушенно покачал головой Григорий. — И чего его в политику потянуло, обалдуя! Пил бы водку да ходил бы в бордели — и по одному только складу своего характера жил бы вполне счастливо! Кстати, обратил ли ты внимание на то, что в списке погибших значится и еще одна знакомая тебе фамилия — Дворжецкий?
— Серьезно? — Денис переспросил это равнодушным тоном, поскольку тот яростный порыв, заставивший его полгода назад броситься на банкира с ножом, давно угас, уступив место иным чувствам. Незабвенная несчастная любовь, общее разочарование в жизни, вкупе с внезапно полученным наследством от умершей в Ораниенбауме тетки заставили его круто изменить свою жизнь. Он решил уехать из России и продолжить свое образование за границей, а Гришка Воробьев оказался единственным другом, с которым ему захотелось встретиться перед отъездом.
Приятели грустно чокнулись и молча выпили. Невесело улыбнувшись, «любомудр» с грустью в голосе спросил:
— Значит, бросаешь меня, брат?
— Да не тебя, — почувствовав упрек, вздохнул Денис, — а эту злополучную державу, в которой вечно случаются какие-нибудь роковые обстоятельства…
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
Примечания
1
Для получения женщинами высшего образования существовали женские курсы в Петербурге (Бестужевские), Москве, Казани и Киеве. — Примеч. авт.
2
По указу от 8 июня 1860 года следствие по уголовным делам передавалось из ведения полиции особым судейским чиновникам — судебным следователям, иначе называемым приставами следственных дел, располагавшимися в следственных же участках. — Примеч. авт.
3
То есть начальником. — Примеч. авт.
4
При чтении газет того времени интересно отметить два обстоятельства: сразу после сообщения о похоронах Достоевского в «Санкт-Петербургских ведомостях» шла заметка «Применение ипотеки к нашему отечеству», а сразу после печально-гневного известия об убийстве Александра II «Новое время» напечатало статью «Пошлины на вывоз сырой нефти из России». Эта же газета из номера в номер публиковала роман некоего Н. Ахшарумова «Во что бы то ни стало» — бездарно написанную семейную хронику, являвшую собой прямой аналог современных мыльных опер. Умер Достоевский, убили царя, умер Мусоргский, а эта графоманщина все продолжалась и продолжалась, словно бы редакция решила опубликовать ее «во что бы то ни стало». — Примеч. авт.
5
Кстати, Уложение от 1857 года предусматривало еще более жестокую кару — передачу тела самоубийцы палачу, чтобы закопал его в «бесчестном месте»! А в более ранних Уложениях покушение на самоубийство вообще приравнивалось к покушению на убийство и в случае неудачной попытки каралось каторжными работами! — Примеч. авт.
6
Имена подлинные! — Примеч. авт.
7
Сочувствие тогдашнего русского общества террористам так же дико и странно для нас сегодняшних, как сочувствие Достоевского опустившемуся до уровня бомжа Мармеладову, который пьянствовал исключительно по слабости характера, губя этим свою семью. Террористов надо истреблять, а алкоголиков — лечить, и никакое сочувствие тут ни при чем! — Примеч. авт.
8
Еще как! (фр.)
9
Белилами. — Примеч. авт.
10
Доброй ночи (фр.).
11
Мой малыш (фр.).
12
Ладно! (фр.)
13
Интересно отметить, что из пяти казненных народовольцев странную и ничем не объяснимую ненависть к Александру II испытывали только двое — Михайлов и Перовская. — Примеч. авт.
14
Небольшая иконка, являющаяся знаком сана. — Примеч. авт.
