Мое сердце совершает кульбит, когда вижу маму, стоящую у нужного подъезда, указанного дома. Одну.
Заметив мою машину, она быстрым шагом направляется к ней, отмахиваясь от тонны снега, летящего сверху.
Я выскакиваю из салона прям так в водолазке и джинсах, даже не удосужившись накинуть на себя куртку.
— С наступающим. Опаздываешь, — сдержанно приветствует меня мама, затормозив у капота автомобиля.
— Где она? — Я нервно сглатываю.
— Шестой этаж, тридцатая квартира. Только Лика не в курсе... — прямо в руки мама вкладывает мне связку ключей.
И я сжимаю их так, что металл жжет ладони.
— Думаешь, она станет говорить со мной?
— Не знаю, Марк, — мама неоднозначно пожимает плечами. — Это я даю тебе шанс, а как решит Лика. Что тебе делать дальше, без понятия. Хочешь, хоть на коленях ползай.
До боли сжимаю губы и просто киваю.
— Спасибо.
Окутав себя густым облаком пара от тяжелого вздоха, моя мать делает ко мне шаг и, чуть подтянувшись на носках ботинок, целует меня в лоб.
— Дурак ты, Марк.
Дурак? Черта с два. Я просто законченный кретин, но увидеть Лику должен.
Лестничные пролеты до шестого этажа преодолеваю на одном дыхании. А на втором почти бесшумно проскальзываю в квартиру под номером тридцать. На третий хватает смелости только когда встречаюсь взглядом с перепуганными голубыми глазами.
— Как ты здесь. — Лика растерянно смотрит на меня в упор, но догадывается обо всем сразу. — А-а-а, твоя мама. Вот в чем был подвох.
— Только не злись на неё, — мне искренне не хочется, чтобы мамин «сюрприз» мог хоть как-то пустить трещину между ней и Ликой. — Можно, я войду?
— Дай угадаю. Поговорить? — жестко бросает мне Рыжик, сердито сдвигая брови. Подтверждаю ее вопрос кивком.
— Давай. Говори, — Лика демонстративно складывает руки на груди.
А я с жадностью всматриваюсь в ее пальцы правой ладони, сжимающее предплечье. И едва не выдыхаю с облегчением. Не сняла. Обручальное кольцо еще обнимает ее безымянный палец. Как и мое...
— Можно не на пороге? — я с намеком кошусь за угол коридора.
Лика молча одаривает меня взглядом с ног до головы, от которого мигом сушит во рту. Но в дом все же впускает.
Уютная квартирка-студия погружена в мягкий полумрак от горящих свечей на новогоднем столе. Обстановка максимально интимная, только вряд ли мне это сейчас чем-то поможет.
Став лицом к окну, Лика обнимает себя за плечи и, не оборачиваясь ко мне, равнодушно озвучивает:
— Говори.
Смотрю на изящную линию спины, приоткрытую струящимся платьем и собранными на затылке волосами в свете свечей, теряя весь боевой настрой своего прихода сюда.
Черт! Как я скучал по Лике. Дико. Вся моя звездатая речь, которую я так долго мусолил в своей башке, больше ничего не стОит. Мой деревянный язык липнет к небу, и я так и мнусь всего в двух шагах от нее... молча.
Зашибись приехал оправдываться! Что там мама говорила про колени?..
— Я слушаю, Марк. Говори и проваливай. А то с кем Новый год встретишь, с тем его и проведёшь, — бросает мне Лика, чуть повернув голову к плечу, гордо демонстрируя свой точеный профиль.
— Теперь я и хочу провести его только с тобой, — нервно оттягиваю ворот водолазки. Мне тесно и душно от роя эмоций внутри себя.
— Да? Назови мне хоть одну причину, по которой я должна тебе верить. Как выяснилось притворяться - это в тебе на сто баллов.
— Лика, я влюбился, — сипло выдыхаю из себя. — Не знаю, когда и как именно... — лохмачу пятерней свои волосы в надежде разогнать весь бардак под черепной коробкой.
— Во время этого гребанного спора или прямо на нашей свадьбе, а может вообще, когда только увидел тебя возле входа в университет. Но влюбился.
Мои руки падают вдоль тела, и я снова утыкаюсь взглядом в ее профиль.
— Нет, — цедит она, качая головой, — ты здесь лишь потому, что я залетела, а твой отец настучит тебе по тыкве, если.
И я срываюсь уже, как с цепи. В два шага оказываюсь перед Ликой, хватаю ее за плечи, разворачивая к себе.
— Да к чертям все! Отца, друзей, людей! Я здесь потому что сам хочу этого - быть с тобой. С вами. — опускаю глаза туда, где ткань платья очерчивает плавное скругление.
— С нами? У тебя что-то с памятью. — язвят голубые глаза. — Ты предлагал аборт.
— Я тупо испугался.
— А мне, значит, не было страшно? Ты как-то не предупредил, что просто на спор трахнешь меня и бросишь. Не предупреждал, что беременной окажусь тебе ненужной. И в известность не поставил, что когда я опять решу тебе поверить, то в очередной раз окажусь дурой. И если ты думаешь, что сейчас я так просто возьму и... — но Лика внезапно замолкает, меняясь в лице на полуслове.
Ее ладони резко ложатся на живот, и взгляд направляется туда же. Она застывает. Чувствую, как Лика перестаёт даже дышать в моих руках.
— Ты чего? — перепугано замираю и я.
От такой стремительной смены реакции и поведения Лики быстро холодеет у меня внутри. Но она все ещё молчит. Смотрит на свой живот, широко распахнув глаза.
— Лика, тебе плохо? Давай скорую? Или на хрен... Живо поехали, я сам отвезу. Они же сейчас приедут. — тараторю я, собираясь уже сгрести Рыжика в охапку и лететь с ней к машине.
Но она, наконец, поднимет свой взгляд на меня. И в нем самый чистый, трепетный восторг.
— Он начал пинаться, Марк.
Несколько мгновения я просто туплю, хлопая глазами. Кто? Зачем? Куда пинается? Но восторженный вдох Лики и плавное движение ладони по животу быстро ставит все на места.
Черт! А вот это неожиданно.
— Можно? — срывается с моего языка так же быстро, как я протягиваю свои руки туда, где лежат и ее.
Но отшатнувшись, она мгновенно становится рыжей колючкой. Смотрит на меня как на того, кто вот-вот сделает ей больно. В глазах обида и целая вселенная недоверия. Опять.
— Пожалуйста. — хриплю Лике с саднящим чувством в груди.
«Один!» — доносится со всех сторон из-за стен.
Лика все ещё пронзительно смотрит на меня.
«Два!»
Кусает губы, начиная дышать чаще.
«Три!»
Я делаю уверенный шаг к ней.
«Четыре!»
Рыжик закрывает глаза, но ее пальцы касаются моих.
«Пять!»
Взяв мою ладонь, Лика кладёт ее на свой очень тёплый округлившийся живот.
— Где-то здесь... — с придыханием шепчет она.
«Шесть!»
