— Я поговорю с ними, и загляну к тебе позднее, — произнес он и вышел наружу.
— Все могут идти по своим делам, — громко проговорил Айзек, стоя на пороге дома тетушки Дениз. — Как только чужестранка очнется, мы сможем выяснить кто она.
Народ взволнованно загомонил, зашумел.
— Это правда, что она выжила после Посоха Хорала? А как она попала в пустошь? — люди сыпали вопросами.
— В свое время мы все узнаем, а сейчас прошу всех разойтись, — терпеливо ответил Айзек.
Основная масса жителей, прибежавших посмотреть на чудом спасшуюся незнакомку, начала расходиться, но многие медлили, надеясь узнать хоть какие-нибудь подробности.
— Не нужно здесь стоять. Идите работать! — более настойчиво повторил командор.
Немного помявшись на месте и поняв, что ничего нового они не узнают, люди стали расходиться по своим делам. Уверенным шагом Айзек отправился к себе. Навстречу ему попались двое. В одном из них он узнал кузнеца Роба Мериддина, невысокого, коренастого мужчину тридцати пяти лет. Его было легко опознать по лишенной растительности голове и сломанному носу. Этим Мериддин снискал себе прозвище Льдина. Рядом с ним стоял Фрэнк Кэлли, долговязый мужчина в куртке военного типа. При появлении командора оба обернулись.
— Ты что-то хотел, Роб? — спросил Айзек.
— Тут такое дело, — замялся мужчина.
— Ну, говори, чего уж!
— Народ интересуется, — Роб оглянулся, словно ища поддержки у напарника, и тот в ответ активно закивал головой. — В общем, будешь ли ты участвовать в турнире?
При этих словах глаза командора Васельгаара расширились от удивления.
— Роб, я не знаю, о чем ты тут толкуешь, — разозлился он. — Неизвестно еще выживет чужестранка или нет, а ты уже собираешься устраивать турнир.
— Так, я чего… — начал заикаться Роб. — Я просто так спросил. Все знают, если за дело взялась тетушка Дениз, то скоро больная пойдет на поправку.
Айзек глянул на друга, и тот резко осекся, увидев рассерженное лицо друга.
— Когда незнакомка поправится, пусть сама решает, быть турниру или нет, — бросил командор и поспешил к своему дому.
Разговор с Робом вывел его из себя. Айзек и сам не понял, почему так вспылил. По законам Васельгаара женщина или девушка не должна была надолго оставаться свободной во избежание конфликтных ситуаций. Мужчины устраивали в ее честь турнир, на котором показывали свою силу и отвагу. На празднике женщина обязана была выбрать себе спутника жизни. Не он придумал эти правила, не ему было их изменять, но…
Стоило ему увидеть незнакомку, как внутри что-то дрогнуло. Словно в лицо ему подул свежий морской бриз, подарив долгожданный глоток прохлады. После смерти супруги это была первая женщина, вызвавшая в душе столько эмоций.
Ночью он долго ворочался и не мог сомкнуть глаз, вспоминая чужестранку. Как только часовщик ударил в колокол, возвещая о наступлении нового дня, Айзек тут же поднялся, наспех привел себя в порядок и отправился в домик целительницы.
Он и сам не мог понять, почему его так поразило выражение трогательной беззащитности на лице незнакомки.
— Ну как она? Приходила в себя? — спросил он с порога, заметив у кровати больной тетушку Дениз.
Целительница щедро накладывала на ожоги чужестранки чудодейственную мазь, изготовленную из особого светящегося мха, росшего в темном и мрачном тоннеле, который уходил глубоко под землю.
Вымытые белокурые волосы незнакомки были заботливо заплетены в косу. Из-под покрывала виднелись не обгоревшие лохмотья, а вышитые рукава и ворот выбеленной рубахи. Она была бы очень красивой, если бы не уродливые красные волдыри по всему лицу, шее и рукам.
Заметив гостя, тетушка Дениз поспешила отгородить кровать самодельной раздвижной ширмой.
Айзек прошел в другую комнату и стал ждать, когда появится целительница.
— Чужестранка очнулась, но еще очень слаба, — произнесла тетушка Дениз, показавшись в дверях. — Ожоги постепенно затягиваются, но у нее останутся глубокие шрамы. В этом случае я бессильна.
Женщина с сожалением развела руками.
— Понятно, — протянул командор. — Она что-нибудь рассказала о себе? Как ее зовут? Откуда она?
— Ей больно говорить, поэтому я велела ей молчать, — произнесла тетушка Дениз. — Но это еще не все. Наша гостья беременна.
— Вот как! — брови Айзека удивленно подпрыгнули. — А где же отец ребенка? Судя по одежде, чужестранка принадлежит к знатному роду.
— Возможно, от отца ребенка она и скрывалась в пустоши, — проговорила тетушка Дениз.
— Ты хочешь сказать, что она по доброй воле сюда пришла? — ошарашенно уставился на женщину Айзек. — Но как? Неужели она прошла через Сферу?
— Она сильный маг, но ее резерв истощен. Мне кажется, что она действительно прошла через портал, — произнесла целительница.
— Я думал маги, открывающие порталы — это старинная легенда.
— Выходит, что нет, — ответила женщина, пожав плечами. — Но на твоем месте, я бы пока об этом не стала распространяться. Кто знает, как отреагируют люди на эту новость.
Айзек согласно покачал головой.
— Думаю, ты права, — протянул он. — Я поговорю с ней, когда она окончательно выздоровеет. А пока о том, что ты сейчас мне рассказала, никому ни слова.
Глава 31
Темница королевского дворца
— Леон де Брасс! — окрик стражника вывел узника из глубокой задумчивости.
Заросший многодневной щетиной Лео поднял глаза и равнодушно повел головой. Держась одной рукой за стену, он медленно встал и посмотрел в сторону открытой двери.
— Выходите, — громко произнес тюремщик, обращаясь к нему.
— Куда его? Неужели к господину палачу? — дрогнувшим голосом спросил старик в холщовом балахоне.
— Не твоего ума дело, — бросил стражник, попутно толкнув узника в спину.
Тюремщик вел арестанта по извилистому темному коридору к маленькой двери, ведущей на задний двор.
Зажмурившись от яркого света, Лео остановился, внезапно почувствовав, как слабеют узлы на его запястьях. Через мгновение руки уже были свободны. Он оглянулся и удивленно посмотрел на охранника.
— Идите! Вас там уже ждут! — бросил стражник, повернулся и медленно пошел в обратную сторону.
— Лео! — послышался знакомый голос.
У самого входа ждал генерал Труесау.
— Ну, наконец-то! Теперь вы свободны! — загремел его зычный голос. — Все нелепые обвинения с вас сняты.
Маркиз смотрел на него ничего не понимающим взглядом.
— А отец? Его тоже освободили? — спросил он с надеждой в голосе.
