На секунду воцарилось напряженное молчание. Сердце мистера Саттерсуэйта пропустило один удар.
– Леди Дуайтон, – сказал Мелроуз. – Вы испытали большое потрясение… вы расстроены. Думаю, вы не совсем понимаете, что говорите.
Откажется ли она от своих слов теперь – пока еще есть время?
– Я хорошо понимаю, что говорю. Это я его застрелила.
Двое из находящихся в комнате мужчин ахнули, третий не издал ни звука. Лора Дуайтон еще больше подалась вперед.
– Вы понимаете? Я спустилась вниз и застрелила его. Я сознаю`сь.
Книга, которую она держала в руке, со стуком упала на пол. В ней лежал нож для разрезания бумаги, сделанный в виде кинжала с рукояткой, усыпанной драгоценными камнями. Мистер Саттерсуэйт машинально поднял его и положил на стол. И подумал при этом: «Опасная игрушка. Ею можно убить человека».
– Ну, – в голосе Лоры Дуайтон звучало нетерпение, – что вы собираетесь делать? Арестовать меня? Посадить в тюрьму?
Полковник Мелроуз с трудом обрел способность говорить.
– То, что вы мне сказали, леди Дуайтон, очень серьезно. Я должен просить вас вернуться в свою комнату, пока я… э… отдам распоряжения.
Женщина, кивнув, встала. Теперь она вполне владела собой, мрачная и холодная.
Когда она повернулась к двери, заговорил мистер Кин:
– Что вы сделали с револьвером, леди Дуайтон?
На ее лице промелькнуло выражение неуверенности.
– Я… я уронила его на пол. Нет, кажется, я выбросила его в окно… Ох! Я уже не помню. Какое это имеет значение? Я почти не понимала, что делаю. Это не имеет значения, не так ли?
– Нет, – ответил мистер Кин. – Это едва ли имеет значение.
Она посмотрела на него с недоумением, к которому примешивалось нечто напоминающее тревогу. Потом откинула назад голову и величественно вышла из комнаты. Мистер Саттерсуэйт поспешил вслед за ней. Ему казалось, что она в любую минуту может упасть в обморок. Но леди Дуайтон уже преодолела половину лестницы, не выказывая никаких признаков недавней слабости. У подножия лестницы стояла испуганная горничная, и мистер Саттерсуэйт повелительным тоном сказал ей:
– Позаботьтесь о вашей госпоже.
– Да, сэр. – Девушка уже была готова подняться вслед за женщиной в синем платье. – Ох, прошу вас, сэр, они ведь его не подозревают, правда?
– Кого не подозревают?
– Дженнингса, сэр… О! Он ведь и мухи не обидит, правда.
– Дженнингса? Нет, конечно, нет. Идите и позаботьтесь о госпоже.
– Да, сэр.
Девушка быстро побежала вверх по лестнице. Мистер Саттерсуэйт вернулся в комнату, из которой только что вышел.
– Будь я проклят! – удрученно произнес полковник Мелроуз. – Тут нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Это… это напоминает глупые поступки чертовых героинь из романов.
– Так не бывает, – согласился мистер Саттерсуэйт. – Это похоже на театральный спектакль.
Мистер Кин кивнул:
– Да, вам же нравятся театральные постановки, разве нет? Вы из тех людей, которые могут оценить хорошую актерскую игру, когда видят ее.
Мистер Саттерсуэйт пристально посмотрел на него.
В последовавшей за этим тишине до них донесся какой-то далекий звук.
– Похоже на выстрел, – сказал полковник Мелроуз. – Один из егерей, полагаю. Вероятно, именно такой звук она услышала. Думаю, она спустилась посмотреть. Она не стала приближаться и осматривать тело, а сразу же пришла к выводу…
– Мистер Делангуа, сэр. – Это произнес старик дворецкий, с виноватым видом остановившись у дверей.
– А? – спросил Мелроуз. – В чем дело?
– Пришел мистер Делангуа, сэр, и хочет поговорить с вами, если можно.
Полковник Мелроуз откинулся на спинку стула.
– Пригласите его, – мрачно разрешил он.
Через несколько секунд вошел Пол Делангуа. Как намекнул недавно полковник Мелроуз, в нем было нечто неанглийское – легкая грация движений, смуглое, красивое лицо, глаза, слишком близко посаженные. Вокруг него витал дух Ренессанса. Их с Лорой Дуайтон окружала одна и та же атмосфера.
– Добрый вечер, джентльмены, – произнес Делангуа и отвесил несколько театральный поклон.
– Не знаю, что у вас может быть за дело, мистер Делангуа, – резко сказал полковник Мелроуз, – но если оно не имеет отношения к нынешнему происшествию…
Делангуа со смехом перебил его.
– Напротив, – возразил он, – оно имеет к нему самое прямое отношение.
– Что вы хотите сказать?
– Я хочу сказать, – спокойно ответил Делангуа, – что пришел сдаться и признаюсь в убийстве сэра Джеймса Дуайтона.
– Вы понимаете, что говорите? – мрачно спросил Мелроуз.
– Очень хорошо понимаю. – Глаза молодого человека были прикованы к столу.
– Я не понимаю…
– Почему я сдаюсь? Назовите это раскаянием, назовите, как сочтете нужным. Я его заколол, это точно, можете быть в этом совершенно уверены. – Он кивнул в сторону стола. – Вижу, у вас здесь лежит орудие преступления. Очень удобное маленькое орудие. К сожалению, леди Дуайтон оставила его в книге, и я его случайно схватил.
– Одну минуту, – прервал его полковник Мелроуз. – Как я понимаю, вы признаётесь в том, что закололи сэра Джеймса вот этим? – Он взял в руку кинжал.
– Совершенно верно. Я проник через окно, знаете ли. Он стоял ко мне спиной. Это было очень легко. И я ушел тем же путем.
– Через окно?
– Через окно, конечно.
– И в котором это было часу?
Делангуа заколебался.
– Дайте подумать… я разговаривал с егерем, это было в четверть седьмого. Я слышал, как звенели куранты на колокольне. Должно быть, было… ну, скажем, где-то около половины седьмого.
На губах полковника появилась мрачная улыбка.
– Совершенно верно, молодой человек, – сказал он. – Была половина седьмого. Вероятно, вы об этом уже слышали? Но это удивительно странное убийство!
– Почему?
– Столько людей признается в нем, – сказал полковник Мелроуз.
Они услышали, как молодой человек резко втянул воздух.
– Кто еще в нем признался? – спросил он, тщетно стараясь заставить свой голос звучать спокойно.
– Леди Дуайтон.
Делангуа запрокинул голову и рассмеялся довольно принужденным смехом.
– Леди Дуайтон склонна к истерии, – небрежно произнес он. – На вашем месте я не стал бы обращать внимания на то, что она говорит.
– Я и не собираюсь, – ответил Мелроуз. – Но есть еще одна странность в этом убийстве.
