те, кому не исполнилось хотя бы шестнадцати.
На мне скрестились ошарашенные взгляды лотров. Рошар поднял брови, хмыкнул.
- Лисанна, в приютских домах сироты содержатся до достижения возраста двенадцати-тринадцати лет, - негромко заметил он. – Затем девочек, чаще всего, выдают замуж или передают в семью будущего мужа, если брак отсроченный, а парни устраиваются на работу.
- Для меня, - повторила с нажимом, - дети те, кому не исполнилось шестнадцать!
- Тогда душ тридцать наберется! – повеселел Барнас. – Только вот какое дело, у возрастных… деток-то и свои детки частенько уже имеются. С ними что?
- В приют не возьмут никого старше десяти, - сложил руки на груди Рошар, с любопытством глядя на меня.
- Но ведь можно помочь более старшим устроиться на работу, учебу, с жильем помочь первое время, - и глазками хлоп-хлоп на лотра. Знаю, бессовестно пользуюсь его отношением ко мне, но… для хорошего же дела! Еще и за руку взяла, сжала, видя меняющийся, темнеющий взгляд лотра.
- Это нечестно, Лисанна, - выдохнул Рошар, притягивая мои пальчики к губам. – Я помогу устроиться в Аурейе всем аоршцам до шестнадцати лет, - повернулся к Барнасу, нехотя выпуская мою руку. - Мое слово!
Староста натурально расцвел от новостей. Едва не приплясывая, закончил экскурсию по лагерю, как раз вернулись несколько аоршцев с полными корзинами. Уставшие, но довольные. На драконов смотрели уважительно, без страха.
Нас с Рошаром заметили, конечно. Я уже успела отвыкнуть от реакции на себя поселенцев, а вот Рошара, по-моему, ничего не смущало. Лотр благосклонно принимал низкие поклоны и подобострастный тон, и некую боязливость в отношении к себе.
Обед разделили с поселенцами – тушу крупного горного зверя, зажаренную целиком на вертеле над костром. Еще для всех желающих сварили большой чан похлебки с овощами и крупой. Не хватало только свежего хлеба, но чего нет, того нет. Пересмотрела все собранное аоршцами, попросила сложить в тюки для переноса. Заберу все. Очень обрадовалась грибам-паразитам, причем и собраны и высушены они оказались как раз так, как нужно, не испорчены, начну работу, пожалуй, с них.
Рошар не расспрашивал особо ни о чем, но посматривал так, что было понятно, объяснений хочет.
Сегодня еще предстояло обменяться энергией с тремя диаракхорнами, поэтому уже поздним вечером, забрав все собранное, вернулись в Аоршские горы.
Диаракхорны на Рошара посматривали с опаской, те, кто не прошел слияния, с агрессией, вызовом. Только Рауторорк искренне заинтересовался чужаком. Обнюхал, осмотрел. В какой-то момент заметила, что Рошар дернулся от неожиданности, переводя ошарашенный взгляд на дракона, но я была занята с другими диаракхорнами, потому не прислушивалась и причину не поняла.
Сегодня мне предстояло обменяться энергией с тремя самочками. Молодыми, недоверчивыми, но полностью послушными воле Рауторорка. Мне же остается только доверять выбору вожака стаи. Рошар, не отрываясь, смотрел, как я касаюсь раздвоенного языка, как на глазах меняется взгляд ящеров, становясь более осмысленным, как каждая из самочек почтительно склоняет голову, пройдя обмен.
Уже в конце, когда пора бы и возвращаться, внутреннее чутье, какое-то необъяснимое ощущение вдруг потянуло меня в сторону. Не стала противиться. Поднялась и пошла, пока не оказалась на краю скального выступа. Закрыла глаза, прислушиваясь. Рошар подошел со спины, остановился в шаге от меня.
- Что-то случилось? – осторожно поинтересовался лотр.
- Не знаю, - ответила честно, не переставая прислушиваться. И тут меня еще сильнее потянуло куда-то вниз. Не задумываясь, выпустила энергетические крылья, обернулась, чтобы подмигнуть Рошару. – Я скоро вернусь, - сообщила, прежде чем шагнуть в пропасть.
Глава 37
Давно стемнело, но света от моих крыльев оказалось достаточно, чтобы рассмотреть, куда я спускаюсь. Лететь вот так, во тьму, в неизвестность, опускаться в буквальном смысле в пропасть было… жутковато. Но что-то меня звало, и я не могла, не хотела противиться этому чувству. Опыта полетов хватало лишь на то, чтобы медленно спускаться вниз. Крылья слушались превосходно, тут скорее собственная неуверенность могла помешать. Но я старалась не думать о том, какое расстояние подо мной, просто спускалась все ниже и ниже.
- Адали! – в голове раздался встревоженный голос Эйшхераша. – Куда ты пропала? Я тебя потерял.
- Я внизу, - сообщила, заметив небольшой выступ, на который и приземлилась, схлопывая крылья.
Странно, что могло меня сюда звать? Ничего нет. Огляделась, зажигая сразу несколько энергетических шариков.
- Это я тебя позвал.
Резко крутанулась вокруг своей оси, но источник звука так и не нашла.
- Адали, ты где? – встревоженный голос в голове. – Я видел тебя вот только что, а теперь не вижу!
- Но я здесь, внизу, - задрала голову, стараясь увидеть Эйшхераша. Подбросила шарики вверх, чтобы они осветили как можно больше.
- Не старайся, - снова мужской голос. – Если хочешь, я остановлю для них время, чтобы не беспокоились.
- Кто ты? – голос дрогнул. – И… где?
- Я здесь, - из темноты ко мне шагнул высокий незнакомец в длинном закрытом кафтане, на голове глубокий капюшон. Одновременно с его появлением все мои шарики погасли. Вместе с тем, фигура незнакомца будто слегка засияла, разгоняя мрак, но не давая рассмотреть его, как бы мне ни хотелось.
- Зачем ты меня звал? – храбрилась, но было не по себе, очень и очень не по себе.
- Тебе не нужно бояться, - незнакомец протянул руку открытой ладонью вверх. На руке было шесть пальцев, моргнула… и их стало пять. – Я могу выглядеть так, как тебе хочется, - спокойно поведал… кто-то. – Могу принять тот облик, который видела твоя мама при нашей встрече.
Вскинулась, вдруг понимая. Почувствовала, что по всему телу появляются крупные мурашки, голос сел. Множество вопросов, терзающих почти всю жизнь, вдруг выветрились из головы, всё стало неважно. Всё, кроме одного.
- Хочу… увидеть тебя… настоящего, - выдавила, напрягая зрение.
- Что ж, это твое право, - спокойно согласился… отец, откидывая капюшон.
На меня смотрели яркие светло-голубые глаза, не просто яркие, светящиеся. Мои крылья так же светятся, стоит их выпустить. Поначалу глаза – все, что я могла видеть. Спустя секунду взгляд чуть расфокусировался, заметила довольно темную кожу, высокий лоб с вертикальными, чуть удаленными друг от друга полосами, начинающимися от переносицы, светящимися тем же светом, что и глаза; широкие скулы, украшенные такими же продольными полосами от губ к вискам, чуть приплюснутый нос, узкие темные губы. Волосы отца развевались, хотя
