и равноправия народов, неприятия диктата одних стран над другими. В противовес господствующих в Византии взглядов на Бога как карающую силу и проповедь «страха Божия», Иларион создал образ Бога доброго, любящего, терпимого, близкого человеку, который как Отец наказывает, взыскивает, любит свое чадо. Поэтому восприятие мира наполнено в «Слове» Илариона оптимизмом и радостью жизни, дарованной Богом, а не трепетом ожидания «казней Божьих», что было характерно для византийского богословия. В его произведении звучит мощный призыв следовать новозаветной заповеди любви.
Размышляя над законом, Иларион предупреждал об опасности притязаний тех или иных народов на исключительность и превосходство. Руководствуясь христианской теорией равенства, Иларион сделал важный вывод: не претендуя на первенство, он поставил русский и другие «новые народы» (имеется в виду время принятия христианства) в один ряд со «старыми», богатыми христианской традицией и культурными достижениями.
Так оформлялась идея равенства Руси в семье народов и отрицания притязаний одних народов на господство над другими. Этой идее Русь – Россия – СССР, а теперь Российская Федерация верна столетиями. В ней во многом заключен смысл исторического бытия нашего Отечества. Подчеркнем, что на международной конференции в Давосе 27 января 2021 г. В.В. Путин говорил именно о равенстве народов, о недопустимости навязывания Западом своего превосходства над другими странами, что фрагментирует мир на враждебные друг другу части и в конечном счете ведет к войне «всех против всех»
Диаметрально противоположных взглядов придерживаются США и их союзники. Так, назначенный Д. Байденом госсекретарь Белого дома Энтони Блинкен в обширном интервью в январе того же года убеждал всех, что США являются «светочем» мирового развития и их руководство миром оправдано, благостно, необходимо и неизбежно. Два мира и два кардинально противоположных взгляда на него.
Уже на заре истории христианской Руси ее мыслители, в частности митрополит Иларион, обозначили в общих чертах смыслы ее исторического призвания – верность и защита православия, божьей правды, справедливости и равенства в международной жизни. Примечательно, что Иларион открыто симпатизирует язычеству, он горд языческим прошлым страны и во многом связывает его с прообразом будущего могущества Руси, в котором митрополит абсолютно уверен.
Он убежден, что высоким предназначением Русская земля обязана прежде всего своим князьям – ревностным исполнителям Божьей воли. Иларион славит не только князя Владимира, но и язычников – Игоря и Святослава, заложивших будущее могущество Русского государства. Князя Владимира Иларион сравнивает с императором Константином: он равен Константину умом, христолюбием, честью и иными достоинствами. Иларион величает князя Владимира «каганом» – титулом, который в те времена приравнивали к титулу императора.
Так возникла идея неразрывной связи сильной государственной власти с мощью, независимостью и процветанием Руси. Она переплетается с идеей сверхнадежности грядущего Руси, осененного Божьим Промыслом. Разве Иларион не прав? Действительно, Русь не втоптала в грязь рабства монгольская конница, она сумела выйти победительницей из великой Смуты конца XVI – начала XVII в., дала отпор Наполеону, разгромила фашизм, крепко стоит на ногах и сегодня.
Оптимизм в отношении будущего станет одной из отличительных черт русского национального самосознания. Свою роль в этом играли ощущения связи времен. Как полагал Г.П. Федотов, Древняя Русь «столь слабая в отвлеченной мысли, была чрезвычайно одарена историческим мышлением, о чем красноречиво свидетельствуют древние летописи»[358]. Эту особенность русской общественно-политической мысли особо выделил такой знаток истории отечественной философии, как В.В. Зеньковский (1881–1962): «Русская мысль сплошь историософична, она постоянно обращена к вопросам о “смысле” истории, конце истории и т. п. Эсхатологические концепции XVI в. перекликаются с утопиями XIX в., с историософическими размышлениями самых различных мыслителей. Это исключительное, можно сказать, чрезмерное внимание к философии истории, конечно, неслучайно и, очевидно, коренится в тех духовных установках, которые исходят от русского прошлого, от общенациональных особенностей “русской” души»[359]. Это глубокое и важное наблюдение неординарного мыслителя – в русской философии воплощается русская душа.
К замечательным проявлениям русской души с полным основанием следует отнести «Поучение Владимира Мономаха» – выдающегося государственного деятеля и военачальника, разбившего страшную угрозу Руси – половцев, набеги которых постоянно разоряли ее земли. Мономах предпринял энергичные меры по укреплению единства Киевской Руси, которые, однако, в перспективе не смогли противостоять надвигающейся удельной раздробленности. Тем не менее личность Владимира Мономаха навсегда осталась в нашей истории ярким образом пламенного защитника Отечества и мудрого, справедливого, милосердного государственного деятеля.
Одна из центральных идей «Поучения Владимира Мономаха» – ценность человеческой жизни. Мономах выступал против смертной казни, утверждая, что ни один человек не вправе отнимать жизнь у другого. Он руководствовался принципами: не мсти, люби, терпи, преодолевай грех. Владимир Мономах сформулировал нравственные основы русского мировоззрения как миросозерцания христианина и правил его поведения в обществе. Ярко и проникновенно характеризует Владимира Мономаха его письмо к рязанскому князю Олегу Святославичу (1096 г.), в котором Мономах отказывается от мести за погибшего в битве с Олегом своего сына Изяслава. Он предлагает прекратить междоусобицы, ибо «не хочу я зла, но добра хочу братии и Русской земле»[360].
Произведение Мономаха пропитано христианской нравственностью. Князь поучает: «Уклонись от зла, сотвори добро, найди мир, и отгони зло, и живи во веки веков. Еде и питью быть без шума великого, при старых молчать, премудрых слушать, старшим покоряться, с ровными и младшими любовь иметь, без лукавства беседуя, а побольше разуметь; не свирепствовать словом, не хулить в беседе, немного смеяться, стыдиться старших, с непутевыми женщинами не беседовать и избегать их, глаза держа книзу, а душу ввысь, не уклоняться учить увлекающихся властью, ни во что ставить всеобщий почет. О владычица Богородица! Отними от сердца моего бедного гордость и дерзость, чтобы не величался я суетою мира сего…»[361] Эти советы даны более тысячи лет назад, и нам представляется, что они актуальны и сегодня, как, впрочем, и для будущих времен.
Великодушие, милосердие и осуждение мести стали характерной чертой русской ментальности, и примеров тому в русской истории с избытком. Мономах формулирует важнейшее правило – государь обязан ставить общенациональное выше личного и руководствоваться исключительно государственными интересами, что столь убедительно продемонстрировал сам Владимир Мономах. Мономах убежден, что тот, кто властвует, обязан охранять правду и защищать слабых от самоуправства сильных и не давать им «погубить человека». Князь, как утверждал Мономах, должен неукоснительно соблюдать нравственные заветы христианства и подавлять в себе гордыню, дабы не потерять человеческий облик. Мономах видел в человеке неповторимую личность. Если весь мир собрать вместе, «никто не окажется в один образ, но каждый со своим образом».
Таков по Мономаху идеал государя. В Европе позже, в эпоху Возрождения, общепризнанный мыслитель Никколо Макиавелли (1469–1527) написал совсем иной портрет идеального государя[362]. Государство, писал Макиавелли, должно и обязано в своих интересах манипулировать сознанием людей. Христианская
