я хочу этого сегодня вечером, даже если это всего лишь одна ночь, когда я могу быть с ним в роли Изабеллы. Я никогда не слышала, чтобы он произносил мое настоящее имя в постели, я спала с ним только как женщина с другим именем. До сих пор я не осознавала, насколько велика была потребность в этом, какой большой потерей это казалось.
— Это не совсем законно, пока мы не завершим его. Брак без этого может быть аннулирован. Конечно, на самом деле нет способа доказать то или иное, но… — Его пальцы отводят мои волосы в сторону, скользят вниз по затылку, по хребту позвоночника. — На всякий случай мы должны. Нам придется действовать медленно, учитывая, насколько мы оба измотаны, но я думаю… — Он делает вдох, как будто вдыхает мой запах, его пальцы все еще касаются моей спины. — Я думаю, мы справимся.
Затем его руки ложатся на мои предплечья, поворачивая меня, и я легко оказываюсь в его объятиях. Я чувствую, как его пальцы впиваются в мою плоть, когда он притягивает меня ближе, моя обнаженная кожа соприкасается с мягким льном и грубой джинсовой тканью его одежды, и каким-то образом это заводит меня еще больше… стоять совсем обнаженной, а его видеть полностью одетым. Чувствительная, обнаженная кожа моей бритой киски касается его, и я издаю тихий стон, как раз в тот момент, когда его губы опускаются, чтобы захватить мои.
Я наклоняюсь к нему, беспомощная перед натиском его рта. Этот поцелуй совсем не похож на тот, что он подарил мне в церкви. Его губы твердые и голодные, как будто, как только он решил овладеть мной сегодня вечером, все желание, которое он сдерживал, вырвалось наружу. Язык Найла проникает в мой рот, его стон вибрирует у моих губ, и я чувствую, как он твердеет напротив меня через джинсы.
— Черт возьми, будет трудно двигаться медленно, — рычит он. — Я так чертовски тверд для тебя, девочка…
Одна его рука в моих волосах, сжимает их сильнее, чем раньше, но что-то в его грубости пробуждает во мне глубокое желание. Мне все равно, если он обращается со мной грубо, пока он продолжает прикасаться ко мне, пока он делает меня своей, только на эту ночь. Боль между моими бедрами усиливается, мягкая плоть там липкая от моего возбуждения, и я выгибаюсь навстречу ему, моя рука касается его бока.
Найл стонет, на этот раз от боли, отстраняясь от меня.
— Осторожнее, девочка, — хрипит он. — На мне гораздо больше поврежденной плоти, чем неповрежденной.
Внезапная волна храбрости захлестывает меня. В конце концов, теперь я его жена, даже если это временно, как я думаю. Я протягиваю руку вниз, прикасаясь к толстому бугорку его члена, который натягивается на молнию его джинсов.
— А как насчет этого?
Найл закрывает глаза, откидывает голову назад, когда его бедра дергаются, прижимаясь к моей руке.
— Здесь хорошо, девочка, я думаю, что это просто прекрасное ощущение.
— Хорошо, — шепчу я, а затем опускаюсь на колени и тянусь к его ремню.
— Изабелла, ты не обязана…о боже. — Найл стонет, когда я расстегиваю его джинсы, протягиваю руку внутрь, чтобы дотронуться до его члена, вытаскиваю его и обхватываю пальцами толстую длину. Я чувствую пульсацию между бедер, снова видя его таким, ощущая всю эту горячую, напряженную твердость в своей руке, и я тихо стону, наклоняясь вперед.
— Я хочу, — шепчу я, глядя на него широко раскрытыми глазами, и прижимаюсь губами к кончику его члена.
С кончика уже капает предварительная сперма, и я провожу языком по набухшей плоти, слизывая ее. Найл дергается, прижимая руки к бокам, когда его бедра толкаются вперед, его член прижимается к моим губам, и он призывает меня взять больше. Я хочу доставить ему удовольствие, дать ему что-то хорошее, и мне кажется правильным делать это вот так, стоя на коленях в покаянии за все, что я сделала неправильно. Я позволяю ему засунуть первый дюйм своего члена мне в рот, осторожно, чтобы не поцарапать его зубами, и обхватываю рукой основание, начиная поглаживать ту часть его тела, которую мне еще не удалось засунуть поглубже.
Рука Найла прижимается к моему затылку.
— О боже, девочка, да. Вот так. О…о… — Он стонет, его член еще сильнее толкается между моих губ, до самой задней стенки моего горла, когда я сосу сильнее, мой язык скользит по нижней стороне его ствола. Он дергается и стонет, когда я отстраняюсь, дразня языком мягкую плоть прямо под кончиком, а затем он снова заполняет мой рот, толкаясь так глубоко, как только может, пока я сосу его.
— Боже, я хочу трахнуть твой ротик, — стонет он, его рука сжимает мои волосы. — Вид твоих красивых губ вокруг моего члена… черт, это так здорово. — Его пальцы скользят по моим волосам, его глаза темнеют, когда он смотрит на меня сверху вниз, как я беру его член. — Ты была плохой девочкой, Изабелла, но ты так красиво смотришься на коленях, компенсируя это своим ртом. Правильно… о боже, соси мне…
Я не знаю, все ли мужчины так же красноречивы в постели, как Найл, но я знаю, что мне это нравится. Грязные слова, слетающие с его губ, поощрение, даже то, что он говорит мне, что я была плохой девочкой, все это только усиливает мое возбуждение, мои бедра скользкие от этого, когда я сжимаю их вместе, мой клитор пульсирует от потребности в прикосновениях. Однако я не пытаюсь прикасаться к себе, позволяя этому быть частью моего покаяния, все мое внимание сосредоточено на Найле и его идеальном, толстом члене, в то время как я изо всех сил пытаюсь взять его глубже.
— Боже, да, возьми его…трахни. Проглоти этот член…
Я задыхаюсь, когда его толстая длина толкается в мое горло, мышцы сжимаются вокруг головки его члена, и Найл издает звук почти интуитивного удовольствия, его челюсти сжимаются, когда я смотрю на него снизу вверх.
— О, мой гребаный бог, — стонет он, бедра вздрагивают, когда он изо всех сил пытается не вонзиться глубже. — Возьми его, да…
Я остаюсь в таком состоянии так долго, как только могу, давясь его членом, стоя на коленях, пока у меня слезятся глаза, пока я не могу больше этого выносить. Я отстраняюсь, кашляя, все мое тело покраснело и перегрелось, моя киска уже истекает от желания. Я хочу его так сильно, что это причиняет боль, и я смотрю на Найла слезившимися глазами, мои губы припухли от его поцелуев и его члена.
— Пожалуйста, — умоляю я, моя рука все еще поглаживает его блестящую длину. — Я знаю, я была плохой, Найл. Ты можешь трахать меня так сильно, как хочешь, взять меня, куда захочешь. Просто, пожалуйста…
