заботиться о всех без исключения. И да, быть трансом на этом чертовом радио – это тоже активизм. Думаешь, так часто бывает?
– Почти никогда? – улыбается Ро.
– Почти никогда!
– Но и ты ошибаешься. Можно заботиться о всех. Ты же заботишься. Иногда мне кажется, что это в тебе самое удивительное. Ты искренне заботишься обо всех. Ты можешь простить всех. Ты просто принимаешь любого человека со всеми его недостатками. А я веду себя как… как «снежинка».
– «Снежинка»?
– Самодовольный болван, обидчивый, раздражительный и придающий слишком большое значение своей якобы уникальности.
У меня получается улыбнуться.
– Это самое приятное, что я слышала о себе за последнее время.
– Ну, наслаждайся. Это последний комплимент, который ты получишь от меня в ближайшее время. Я серьезно. Если мы хотим выжить, нужно побыстрее забыть про все, что я в тебе люблю.
Я хмурюсь. Это слишком грустно.
– Но я буду помнить все, что мне в тебе нравится, – добавляет Ро.
Я наклоняюсь вперед, и мы прижимаемся друг к другу лбами. И сидим так пару секунд. Размышляя о поцелуе. Гадая о том, чем мы рискуем. И молча решаем не делать этого. Мы идем на кухню, где Ро дожидаются полная тарелка и Нуала, ожидающая конца голосования.
Итак, четыре против трех. Мы все-таки отправляемся в Ложу.
28
ВЕЧЕРОМ РЕЗКО ХОЛОДАЕТ. ТЕМПЕРАТУРА ПАДАЕТ с уютной прохлады до настоящего балтийского холода. В воздухе кружатся редкие, похожие на пылинки снежинки. Мы с Ро недоверчиво рассматриваем их, а потом закрываем глаза. Вспоминаем заколдованный снег, который падал, когда пропала Лили. Как мы, взявшись за руки, сбежали с ужасной встречи с Аароном и «Детьми Бригитты».
– Это не тот снег, – наконец говорит Ро. – Это нормальный.
– Точно, – киваю я. – Но лучше вам уехать побыстрее.
До Ложи им ехать минут сорок. Нам придется подождать, пока не придет сообщение, что они нашли безопасную дорогу к зданию. Мы с Аароном ждем в кабинете сестры Ассумпты.
– Ну что, как там Уна? – спрашивает Аарон, садясь на диван и смахивая пыль со своих тренировочных штанов.
Я пристально смотрю на него.
– Значит, ты тоже видел ее?
Он кивает.
– Да, перед пробуждением. Как будто в кино побывал.
– И что ты об этом думаешь?
– Странное впечатление. Ты была как бы сама собой, но… не совсем. Более «прокачанной», что ли. Как бы усовершенствованной версией.
– Чармандер эволюционировал в Чаризарда.
– Что?
– Это из «Покемонов».
– Я вырос в церковной среде, Мэйв, я не знаю, что такое покемоны.
– Никаких видеоигр? И даже мультфильмов?
– Никаких игр, и даже мультфильмов.
– А что еще?
– В каком смысле?
– Чего еще у тебя не было?
– Подружек-девочек.
– Ты серьезно?
– Да.
Он продолжает ковырять куртку в том месте, где обнажилась резинка.
– Первой моей подружкой стала Рири. В Твин-Пайнс. Ну, то есть я знал девушек, потому что был консультантом по работе с молодежью и все такое, но с ней мы в первый раз говорили о чем-то нормальном. О том, о чем говорят друзья.
Наступает неловкое молчание. Щеки Аарона слегка краснеют.
– А вы с ней…
– Что? Нет, – поспешно говорит он. – Ну так, в общем смысле…
– Что значит «в общем смысле»?
– Мэйв, ты знаешь, что творится у меня в голове. Неужели я смог бы перестать думать о вечном проклятии достаточно долго, чтобы заняться сексом с кем-нибудь? Особенно тогда?
Его прямота меня поражает. Уж слишком он отличается от прежнего Аарона – от того, который некогда выступал по радио. Тот Аарон говорил постоянными эвфемизмами и намеками на грех.
– После того случая с Мэтью я настолько охренел от чувства вины, настолько свихнулся, настолько был не в себе, что вся эта история с «Детьми» стала для меня… не знаю… принесла мне огромное облегчение. Утешила меня в каком-то смысле. Как будто я очистил весь скопившийся в мозгу мусор.
Аарон замолкает и начинает ковыряться в ботинке. Мне кажется, что на этом он закончил.
– Я знаю, это прозвучит эгоистично, – говорит он вдруг после долгого молчания. – Но я знаю, как я выгляжу. Я знаю, что девушки хотят переспать со мной, или что-то в этом роде.
Я не могу сдержаться и искренне смеюсь.
– Заткнись, – говорит он в явном раздражении. – Дай мне закончить.
– Прости, ты меня так возбудил, что я не расслышала, что ты сказал.
– Ха-ха. Умора.
– Я вся погрязла в желании, – продолжаю смеяться я.
– Дай же мне закончить! Хватит придуряться, – огрызается он, но и сам не может сдержать улыбку.
– Ладно, заканчивай. Извини.
Мне приходится упрашивать его продолжить, и во мне просыпается чувство вины за то, что я заставила его почувствовать себя дураком. Хотя бы потому, что это мешает его рассказу.
– Итак, «Дети» советуют использовать все свои преимущества. Если ты от природы красив, имеешь спортивное телосложение или если ты умеешь веселить, то они говорят, что Бог дал тебе все это, чтобы привлекать больше людей на свою сторону. Поэтому они даже заставляют флиртовать. Они описывали некоторые приемы – например, как нежно убирать волосы с лица девушки, сохраняя с ней зрительный контакт. И все в таком роде.
Я вспоминаю, как примерно в том же духе вели себя «Братья целомудрия», когда приходили к нам в школу. И как это делал сам Аарон на собраниях в квартире. Как он, якобы утешая, заключал в свои объятья девушек, чтобы пристыдить по поводу их сексуальной жизни.
– Теперь, когда я бросил «Детей» и отказался от прежних религиозных взглядов, я даже не знаю, как мне относиться к сексу… Это одна из тех тем, по поводу которых я еще не пришел к какому-то окончательному мнению. Потому что я всегда ассоциировал его либо с адом, либо с манипуляциями людьми. Я не знаю, как воспринимать его в нормальном смысле.
Я не знаю, что ответить. Это такой уровень психологической травмы, о котором мне никогда раньше не приходилось задумываться. Со мной многое что случалось, но это не мешало мне ощущать физическое возбуждение. Мне не хочется слишком сочувствовать Аарону или уверять его в том, что все наладится. Наши отношения не настолько близки. Я стараюсь просто придерживаться фактов.
– Лорна встречалась с одним таким. Для них это нормально? – спрашиваю я.
– Поначалу было нет. Но, наверно, потом стало нормальным. Скорее всего, он так и завлек ее в Ложу.
– Кстати говоря, – говорю я, поглядывая на свой телефон, – час уже прошел.
– А о чем мы договорились, если они не выйдут на связь через час?
– Что мы все равно туда пойдем, потому что там может быть недоступен телефонный сигнал.
Портрет Домохозяйки в Коридоре похож на меня, как никогда прежде.
