— В больнице. У нее сотрясение. Вроде ничего опасного, — отвечает сестра.
Круто разворачиваюсь, иду обратно к лавке. Опускаюсь на нее без сил. Мне кажется, я в жизни так не уставал, как сейчас. Ожидание возле дверей операционной сродни смерти. Мне одолевает панический страх. Мне до одури страшно от того, что может сказать врач, выйдя из-за матовых дверей операционного блока и от того, что он до сих пор еще за ними.
Но сознание вдруг проясняется, когда вспоминаю, где я.
Открываю глаза и сразу же встречаюсь с уставшим, потухшим взглядом врача.
— Боже, — потираю лицо ладонями. — Извините, я заснул. — Спину нещадно ломит, а мышцы шеи и вовсе будто окаменели. — Как все прошло?
Встаю с лавочки, покачиваясь.
Но это все не важно. Единственное, что меня сейчас волнует — состояние Олеси.
Доктор отступает на шаг. Тяжело вздыхает.
— Не так, как я планировал. Мне жаль, что мы с вами не встретились до повторного повреждения позвоночника. Я сделал все, что мог, мой друг, — он сжимает мое предплечье. — Теперь остается только ждать и надеяться. Я немного отдохну.
Он отпускает меня, и я, не удержавшись на ногах, падаю на лавку обратно.
Смотрю доктору вслед и чувствую, как в глазах его силуэт начинает двоиться, а сердце где-то в горле натужно ворочается, мешает сделать вдох.
— Андрюша. Андрюшенька! — Мою шею сжимают тонкие руки сестры. — Все будет хорошо! Я уверена.
Проводит ладонями по моим щекам, растягивая влагу.
— С Олесей все будет хорошо… — повторяю ее слова, но как-то прерывисто, сдавленно.
— По-другому и быть не может, — тихо говорит Вика. Не выпускает меня из рук, чтобы я не закрылся. И не завыл от горя.
Глава 28Две недели спустя
— Результатами я удовлетворен. Думаю, через неделю уже смогу вас отпустить на родину, там вы продолжите дальнейшую реабилитацию. Чувствительность вернулась, и это первый показатель того, что механизм запущен. В скором времени вы уже сможете встать на ноги, — довольно улыбается врач-нейрохирург, и я с силой сжимаю пальцы Андрея. — Олеся, вы большая молодец, — смотрит на меня исподлобья, и я чувствую, что он еще что-то хочет сказать.
— Никто и не сомневался, — поддерживает его Андрей. Наклонившись, он нежно целует меня в висок.
Поворачиваю голову, тянусь к нему губами. Господи! Даже не верится, что все уже позади.
Все страхи уходят, оставляя легкий трепет перед будущим.
— Это да, но …
Врач сразу смотрит на нас двоих, и отчего-то его взгляд заставляет меня нервничать.
— Что, док? Вы так не пугайте, — голос Андрея мгновенно становится напряженным.
— Есть у меня к вам вопрос. Небольшой. Вы в курсе, что беременны? — брови врача взлетают вверх, а лоб прорезают глубокие морщины.
Мы в недоумении переглядываемся с Андреем.
— Что?
— Не может быть?! — восклицаем одновременно.
— Еще как может. — Если изначально глаза доктора излучали любопытство и интерес, то сейчас беспокойство. — И вы этому реальное подтверждение, Олеся.
В палате повисает молчание. У меня нет слов. Эмоции, да, зашкаливают, но сказать мне абсолютно нечего.
Все тело окатывает волной эйфории, и я получаю невероятный заряд, наполняясь счастьем. Даже на кончиках пальцев щекочет от радости.
— Нужно делать аборт.
Эти слова звучат так неожиданно, что мне в первые секунды кажется, что я ослышалась.
— Аборт?! — недоверие слышу и в голосе Андрея.
— Я понимаю, что для вас это сейчас звучит шокирующе, я бы в другом любом случае даже и не произнес это слово вслух, но, увы, в том состоянии, в котором сейчас находится ваш, Олеся, позвоночник, вы просто не сможете выносить плод. И тут даже чудо не спасет. Имплант просто не успеет прижиться. И вы, Андрей, как человек работающий с этим, должны понимать всю серьезность ситуации, — заканчивает врач.
— Да, конечно, — кивает парень, а я в удивлении округляю глаза и перевожу взгляд с одного на другого.
— Будет лучше, если это сделать на раннем сроке. Мне жаль, Олеся. Но иного выхода нет.
— Даже не думай! — цепляю край покрывала, натягиваю его до подбородка. — Аборта не будет!
— Олесь, я тебя умоляю, не усугубляй ситуацию. Я понимаю все, что у тебя творится в душе. Но если эта беременность может навредить?! Я против! Я не хочу больше рисковать ни твоим здоровьем, ни тобой. У нас с тобой все еще впереди…
— А если нет? Если я больше не смогу иметь детей, Андрей? Если сделаю аборт и больше не смогу забеременеть? Ты хочешь, чтобы я себе сейчас подписала этот приговор?
Мне хочется плакать от несправедливости. Я не была готова к такому повороту. Почему именно сейчас?
— Милая, — Андрей подсаживается ко мне, обнимает колени, — даже если у нас с тобой в будущем не получится завести детей, есть детские дома…
— То есть ты предлагаешь мне сейчас убить собственного ребенка, чтобы потом в будущем взять чужого? — голос срывается, я стараюсь сдержать слезы, но рыдания толчками вырываются наружу.
— Уходи!
Толкаю Андрея в плечо и прячу лицо в ладонях.
— Олесь… — Парень проводит по волосам, отчего мне становится еще обиднее. Осознание того, что он согласен на аборт, разбивают мне душу.
— Я смогу. Я справлюсь. Я это точно знаю, — говорю сквозь рыдания.
— В тебе у меня и сомнения нет, малышка. Я знаю, что ты у меня сильная, стойкая да и вообще самая-самая…
— Не успокаивай меня, — отмахиваюсь. — Ты ничего не понимаешь.
— Детка, ты сейчас слишком эмоциональна. Нужно переждать. Я настаиваю, чтобы ты слушала доктора. — Андрей резко встает, я слышу противный звук открывающегося стула. — Я выйду на несколько минут. Поговорю с врачом.
Я молча провожаю фигуру парня. Что же делать? Как поступить? Я растеряна.
Панический страх полностью лишает меня возможности думать рационально, как и мысль о том, что мне придется убить неродившееся дитя.
— Юлианна переступила грань дозволенного.
Напряжение, наполняющее комнату уже полчаса, только усиливается.
— Валера, девочка приревновала Андрея, ее можно понять, — заискивающе смотрит в глаза мужу Александра.
— Но поступок Руслана… — мужчина замолкает, подбирая слова. Александра отмечает, с каким презрением муж произносит имя ее сына, и в груди сердце сжимается в комок от обиды и злости. Да, она полностью согласна, что Руслан поступил ужасно, оступился, но с кем не бывает?! Да и Олеся оказалась не так уж и проста, а строила из себя овечку невинную. — У меня даже в голове не укладывается, как он мог поступить так с девушкой?!
