Олимпия потерла лоб — днем у нее разболелась голова.
Раньше она никогда не страдала от мигрени.
— Он попросил меня выйти за него замуж только потому, что его возлюбленная видела нас вчера в музее механики в Винслоу.
— Возлюбленная! — Миссис Берд бросила на нее негодующий взгляд. — Этот коварный пират завел еще одну возлюбленную? Он живет с вами под одной крышей, замышляя вас погубить, а сам тем временем где-то прячет свою возлюбленную?
— Нет-нет, она теперь зовется леди Бомонт. — Олимпия вздохнула. — Помолвка, кажется, была разорвана около трех лет назад.
— Почему? — бесцеремонно осведомилась миссис Берд.
— Они друг другу не подошли.
— Ха. Бьюсь об заклад, что тут дело глубже. — В глазах миссис Берд появилось странное выражение. — Не мешает выяснить, что там стряслось между его светлостью и его возлюбленной три года назад.
— Зачем? — удивилась Олимпия. — Это не мое дело.
— Как это не ваше? Его светлость человек необычный, если вас интересует мое мнение. Конечно, у франтов всегда есть странности, но лорд Чиллхерст — что-то особенное.
— Но вы же совсем никого не знаете из франтов, как вы их называете, миссис Берд. Что вы можете знать об их привычках?
— Я могу знать, что они не станут ни с того ни с сего прикидываться учителями, — парировала миссис Берд.
— У Чиллхерста имелись на то свои причины.
— А теперь? — Заметив, что Олимпия вновь потерла лоб, миссис Берд обеспокоилась:
— Что стряслось с вашей головой? Болит?
— Да. Пожалуй, я поднимусь к себе и немного отдохну.
— Я дам вам камфоры и нашатыря. Они творят чудеса.
— Спасибо.
Все, что угодно, лишь бы не выслушивать доводы миссис Берд в пользу свадьбы с Джаредом, поду мала Олимпия. Она уже достаточно наслышалась ее доводов, ведь ей и без того нелегко бороться со своими чувствами.
Олимпия встала.
Только она направилась к столу, как раздался резкий стук медного молоточка у входной двери. Одновременно с верхнего этажа послышался приглушенный лай Минотавра.
— Держу пари, это его светлость. Наверное, не может позволить себе сам открыть дверь, ведь теперь он стал виконтом. — Миссис Берд заспешила в холл. — Вечно эти франты задирают нос.
Олимпия прикинула расстояние до лестницы: если поспешить, то она сумеет закрыться в своей спальне прежде, чем Джаред обнаружит ее в кабинете.
Она тихонько, на цыпочках начала пробираться к двери, как вдруг услышала в холле голоса. Она узнала их и застыла, потрясенная.
— Я посмотрю, дома ли ее светлость, — произнесла миссис Берд тоном, какого Олимпия от нее раньше не слышала.
В нем присутствовал абсолютно новый оттенок высокомерного презрения.
Мгновение спустя миссис Берд появилась в дверях кабинета. Лицо ее раскраснелось от возбуждения.
— Там пришли две леди и джентльмен, — прошипела она. — Они спрашивают виконтессу Чиллхерст. Они думают, что его светлость уже на вас женился.
— Я знаю. Проклятие! Этого следовало ожидать.
— Я провела их в гостиную.
— Скажите им, что я нездорова, миссис Берд.
Миссис Берд вскинулась на Олимпию с видом генерала перед боем:
— Вам нужно их принять, иначе они подумают бог знает что. Мы все уладим.
— Только не в отсутствие Чиллхерста.
— Без него обойдемся. — Миссис Берд решительно тряхнула головой. — Мы притворимся, что вы виконтесса. Они ни о чем не догадаются.
— Как все ужасно обернулось. Я не собираюсь иметь с этим кошмаром ничего общего, миссис Берд.
— Ни о чем не беспокойтесь, я обо всем позабочусь. Вот, джентльмен дал мне их карточки. — Позвольте мне взглянуть. — Олимпия посмотрела на карточки и застонала. — Леди Бомонт, леди Киркдейл и какой-то Джиффорд, Ситон.
— Я подам чай, — сказала миссис Берд. — Не волнуйтесь, я буду называть вас вашей светлостью.
Она ринулась из комнаты, прежде чем Олимпия сумела ее остановить.
С чувством обреченности Олимпия медленно прошла через холл в гостиную. Как ей хотелось, чтобы здесь каким-нибудь волшебным образом появился Джаред и все уладил.
Ему это всегда так хорошо удавалось.
Ей пришло в голову, что, если бы она не убедила его продолжать их романтическую ложь, он бы, наверное, уехал и ей самой не пришлось бы отбиваться от этих назойливых людей.
Конечно, в таком случае повседневная рутина заботила бы ее меньше всего, мрачно подумала она. Если бы Джаред уехал, ее сердце было бы разбито навсегда.
Деметрия и Констанс восседали на диване. Одетые в голубое и розовое, они являли собой изысканную живую картину, которая совершенно не вязалась со скромным интерьером гостиной.
Красивый мужчина, чуть моложе Олимпии, стоял у окна.
Его светлые волосы были того же оттенка, что и у Деметрии.
Он был одет по последней моде в панталоны со стрелкой и хорошего покроя сюртук до талии, на шее повязан замысловатый галстук.
— Леди Чиллхерст. — Деметрия безмятежно улыбнулась, но в ее холодных глазах блестел инквизиторский огонек. — Вчера вы, кажется, познакомились с моей близкой подругой, леди Киркдейл. Позвольте представить вам моего брата, Джиффорда Ситона.
— Мистер Ситон. — Олимпия склонила голову, вспомнив, что так всегда делал Джаред.
— Леди Чиллхерст. — Джиффорд подошел к ней, томно улыбаясь. Он взял руку Олимпии, нагнулся и легко скользнул по ней губами. — Очень приятно с вами познакомиться.
— Джиффорд настоял на этом визите, — нежно промолвила Деметрия. — Мы с Констанс решили пойти вместе с ним.
Джиффорд с восхищением смотрел на Олимпию.
— Я совсем не то ожидал увидеть по описанию своей сестры, мадам.
— Что это значит? — Олимпия выдернула свою руку.
Головная боль сделала ее раздражительной. Ей хотелось, чтобы непрошеные гости оставили ее в покое и удалились.
— Я не хотел вас оскорбить, мадам, — быстро произнес Джиффорд. — Просто Деметрия сказала, что вы, очевидно, приехали из деревни, и я думал встретить провинциальную простушку. Я не ожидал, что вы столь очаровательны.
— Спасибо. — Олимпия не знала, как ей реагировать на комплимент. — Присядьте, мистер Ситон. Моя экономка сейчас приготовит чай.
— Мы ненадолго, — спокойно произнесла Констанс. — Видите ли, нас привело к вам любопытство.
Олимпия растерянно посмотрела на нее:
— Любопытство?
Деметрия издала легкий переливчатый смешок.
— Вы, должно быть, знаете, дорогая, что мы с Чиллхерстом были помолвлены. Когда мой брат узнал, что его светлость наконец женился, он загорелся желанием увидеть его счастливую избранницу.
