Наконец он успокоился и с улыбкой посмотрел на нее.
— Ну, вернемся с того, о чем говорили. Как насчет того, чтобы продолжать свидания? Ведь сегодняшний вечер можно считать свиданием?
Она принужденно засмеялась и покраснела.
— Да, конечно. — Она проверила сотовый и экран приемника, чтобы убедиться, что не пропустила вызов Джорджа.
— Все в порядке? — спросил Росс.
— Как говорится, отсутствие новостей — хорошая новость.
— А почему вы выбрали именно эту работу? Провожать людей в последний путь? Вы об этом мечтали?
— Очень смешно! Естественно, каждая девочка еще с детства мечтает вырасти и помогать людям в конце их жизни!
— Тогда что же вас привлекло?
— Привлекло — не то слово. Скорее, это было призванием. Мне доставляет удовлетворение сознание, что я занимаюсь важным делом, которое требует любви и профессионализма. Я очень привязываюсь к своим пациентам. А потом прощаюсь с ними и начинаю все снова.
— Не знаю, как вам это удается. Как вы это переносите?
— Вот так и переношу.
Она замолчала, почувствовав, что сказала это довольно резко. Она действительно любила свою работу, но не привыкла обсуждать ее с посторонними. Россу ловко удавалось вызвать ее на разговор.
— Я нашла эту работу, когда проходила практику. Сначала мне очень понравилась идея выхаживать детей, работать медсестрой в палатах или в хирургическом отделении. Должна признаться, что лечить людей и расставаться с ними, когда они возвращаются к своей прежней жизни, гораздо легче. А потом я стала размышлять о своей специальности, разбираться в себе и поняла, что медсестра может помогать людям самыми разными способами. И помогать — не обязательно лечить. Иногда это означает помочь пациенту обрести душевный покой в конце жизни. На занятиях мы часто обсуждали, что входит в понятие достойная смерть. Высказывались самые разные, порой очень интересные мысли, но на самом деле никто не знает, что это значит.
— Поздравляю, мисс Тернер! — с огоньком в глазах воскликнул Росс. — Вы выиграли этот раунд, в котором один из нас оказался блестящим мастером городить полную чепуху.
Она вопросительно на него посмотрела:
— Понятия не имею, что вы хотите этим сказать.
— Точнее, не сказать, а предсказать. Пройдет совсем немного времени, и вы откроете мне, кто вы такая на самом деле.
У нее мороз пробежал по спине. До сих пор никто так с ней не говорил, и она совершенно растерялась.
— Вы обвиняете меня в том, что я что-то скрываю?
— Это не обвинение, а просто результат наблюдения. Можете в любой момент доказать мне, что я ошибаюсь.
Когда Клэр и Росс вернулись, Джейн и Чарльз как раз собирались уходить. Джордж показался Клэр слишком бледным, но это могло быть действием вина. Он был весел и спокоен, поэтому она промолчала.
— Вечер был замечательным, — сказала Джейн Россу. — Спасибо, что вы помогли нам встретиться.
— Спасибо, что вы пришли.
Клэр старалась не глядеть на Росса, чтобы не выдать приятного возбуждения, владеющего ею весь вечер. Этот парень действовал на нее как наркотик.
— У нас большие планы, мы наметили провести семейную встречу, — сообщил Чарльз.
— Это будет великолепный праздник, мы устроим его здесь, в лагере «Киога», — добавила Джейн, по-видимому уже захваченная идеей. — Я все устрою, мы соберем всех — семью Джорджа и нашу.
Клэр бросила взгляд на Росса. Его улыбка была немного натянутой.
— Ты тоже этого хочешь, дед? — спросил он.
— Еще бы! — ответил Джордж с довольным, хотя и утомленным видом. — Если кто и сможет быстро собрать всех, то это только Джейн.
— Росс, мы оставили тебе наш семейный фотоальбом, так что ты сможешь посмотреть на своих родственников, — сказала Джейн.
— Спасибо, непременно.
— Спокойной ночи, Джордж, — попрощался Чарльз. — Завтра опять приедем. — Он придержал дверь, пропуская жену вперед, и они ушли под оживленный говор Джейн, которая уже продумывала план встречи.
— Вечер был прекрасным — лучше, чем я ожидал, — с легкой грустью признался Джордж. — Мы с Чарльзом вечно соперничали, а сейчас это кажется такой глупостью!
— Ты уверен, что нормально перенесешь такой съезд родственников? — снова спросил Росс. — Или просто не захотел огорчать их отказом?
— Нет, я действительно буду рад съезду родных. Повидать детей и внуков Чарльза. Я всегда о нем думал… То есть о них. — Он нахмурился и потер виски. — Помоги мне лечь, сынок.
Росс тревожно взглянул на Клэр. Стараясь выглядеть спокойной, она сказала:
— Да, вам стоит отдохнуть. Я принесу лекарство, Джордж.
Услышав их тихие голоса, она не торопилась возвращаться и только молилась, чтобы они говорили не о ней.
Когда она вернулась в комнату, Джордж уже лежал в постели, опираясь на подушки, и рассматривал оставленный Чарльзом фотоальбом. В нем было очень много черно-белых снимков, выцветших цветных фотографий, поляроидных снимков, уже порыжевших по краям, и современных, сделанных цифровой камерой.
Джорджа привлекла фотография Чарльза в военной форме, с женой и четырьмя детьми.
— Дед? — тихо спросил Росс.
Джордж слегка шмыгнул носом.
— Как жаль, что все эти годы я ничего не знал о жизни брата. — Он нетерпеливо махнул рукой. — Довольно сожалений. Я просто устал. Завтра мне будет легче. Приверни свет, хорошо? А то он слишком яркий.
— Вот, выпейте. — Клэр передала ему маленькую чашечку с таблетками и стакан воды.
Он проглотил таблетки, затем замахал на них рукой:
— Ну, хватит вам здесь болтаться. Еще рано, возвращайтесь к своему свиданию.
— У нас не было никакого свидания, — возразила Клэр, не глядя на Росса.
— Тогда вы идиоты. Сразу видно, что вы нравитесь друг другу. Даже мой брат заметил это. Уходите. Дайте старику покоя.
Они вышли, и Клэр направилась в кухню, чтобы убрать посуду.
— Не надо, — остановил ее Росс. — Утром все заберет обслуживающий персонал.
— Странно это звучит — обслуживающий персонал. — Клэр не приходилось жить в местах, где комнаты убирают горничные.
— Это индейское выражение, на самом деле оно значит: «иди сюда и побудь со мной».
Ей стало жарко.
— Думаю, вам лучше уйти.
— Как скажете.
Но вместо того чтобы направиться к выходу, он подошел и осторожно прижал ее к стойке.
Она положила руки ему на плечи, но не оттолкнула его. Он был такой сильный, такой надежный. А потом он поцеловал ее — сначала только слегка коснулся ее губ, а затем прильнул в долгом поцелуе, так что у нее закружилась голова.
