встреча глав государств антигитлеровской коалиции. Готовилась она в большой тайне. Местом встречи, по настойчивому желанию Сталина, был выбран Крым.
Советский Союз располагал свободой действий на освобожденных территориях. Но англичане не были бы собой, если бы и тут не старались вмешаться.
Англичане по-своему готовились к этому событию. И — задолго.
Еще 2 ноября 1944 года английский посол Керр вручил ноту В. Молотову. В ней сообщалось о решении направить в Польшу миссию из шести английских офицеров для обеспечения контакта с подпольем, подчиненным эмигрантскому правительству.
Представитель СССР на освобожденных тогда польских землях генерал-полковник Н.А. Булганин расценил ноту Керра как попытку «нажать на Советское правительство по польскому вопросу» и предлагал «принять меры к тому, чтобы не дать англичанам достигнуть поставленной цели и сохранить свободу рук Красной Армии в отношении вооруженных сил Армии Крайовой на территории Польши после изгнания оттуда немцев».
Реакция же Молотова была более жесткой: «Польша — большое дело! Но как организовывали правительства в Бельгии, Франции, Греции и др., мы не знаем. Нас не спрашивали… Мы не вмешивались, так как это зона действий англо-американских войск».
Это было сказано незадолго до планировавшейся Ялтинской встречи.
И действительно, ни у Черчилля, ни у Рузвельта не оказалось каких-либо весомых аргументов, чтобы возразить Сталину на это. Они фактически признали за СССР право наводить порядок в своем тылу и подавлять польское военное подполье.
* * *
Но перед самым началом Крымской конференции англичане решили своими силами узнать, что же происходит в Польше, видимо, не доверяя полностью рапортам, получаемым от эмигрантского правительства. В Польшу была послана специальная миссия из шести английских офицеров.
Тогда никому не было еще известно, что готовится Ялтинская встреча. Видимо, Черчилль и Рузвельт хотели перед ней как можно больше узнать о настроениях в Польше — не доверяли разведке АК, а также не хотели быть зависимы от замыслов польского эмигрантского правительства.
Миссия, получившая криптоним «Фрестон», отправилась из Англии кружным путем на авиабазу в Бриндизи, на юге Италии. Именно отсюда англичане должны были вылететь в Польшу, где их планировали выбросить с парашютами в районе Ченстоховы.
В снабжении воюющих стран по воздуху у англичан и американцев накопился уже большой опыт. Только за период 1943–1944 годов югославским партизанам было доставлено 96 117 тонн различного военного имущества и боеприпасов, в том числе по воздуху — 13 659 тонн. Франция за тот же период получила 109 485 тонн, Греция — 5796 тонн. Военную помощь предоставляли также Италии и даже Албании.
В Польшу направлено было лишь 670 тонн снаряжения и боеприпасов, но поляки-аковцы подтвердили получение всего 443 тонн, остальное, видимо, попало к немцам.
И англичане, и американцы прекрасно знали, кто и как воюет с гитлеровцами, кому действительно необходимы оружие и боеприпасы.
К полякам поступали лишь небольшие партии автоматов «Стен», радиостанции для связи с Лондоном, много польской формы, сшитой по довоенным образцам, большое количество кокард с коронованным орлом, на фуражки. Присылали даже польские конфедератки. Это было не чисто военной помощью, а, скорее, политическим жестом: хотя вы и не воюете активно, но мы с вами…
* * *
26 декабря 1944 года четырехмоторный «либерейтор», поднявшись с аэродрома в Бриндизи, взял курс на Польшу. Это была трасса № 3, точно на северо-восток.
Самолету надо было пересечь Адриатику, пролететь над Центральной Югославией, Венгрией и Словакией. Протяженность трассы в один конец составляла 1400 километров. Расстояние вполне нормальное для тяжелого самолета. И достаточно безопасное, там не было сильного противодействия систем германских ПВО.
Район сброса парашютистов, зашифрованный как «Огурцы», находился километрах в тридцати восточнее Ченстохова.
«Либерейтор» очень точно вышел на цель, внизу зажглись партизанские костры. Через несколько минут в воздухе повисли парашюты с членами миссии и грузовые, со снаряжением и боеприпасами. Сделав круг над местом выброски и убедившись, что все приземлились, «либерейтор» покачал крыльями и взял курс назад, на свою базу.
Внизу уже ждали аковцы из охраны места высадки. Охрана была очень солидной и прекрасно вооруженной. Этой миссии руководство АК придавало огромное значение и очень беспокоилось об ее безопасности.
Англичан на санях отвезли в небольшую деревушку Катажина километрах в 20 от Радомска. Там, в небольшом помещичьем домике ждала радушная хозяйка — пани Дембовская, вся светящаяся от широкого польского гостеприимства.
На следующий день члены миссии начали проводить встречи и вести так называемые зондажные беседы с офицерами и солдатами АК.
Все разговоры шли с помощью переводчиков с польской стороны, но англичане скрывали, что среди них был один — некий капитан Кюри, а на самом деле — поляк А. Поспешальский, который, естественно, знал польский. Не доверяли англичане аковцам.
Члены миссии хотели получить представление о царящих в Польше настроениях, проблемах, трудностях и т. п. Это сразу показалось полякам странным. Ведь все было так не похоже на военный характер миссии. По несколько раз в день англичане связывались с Лондоном (они привезли с собой две мощные радиостанции).
Приближался последний день 1944 года. Скоро наступит новый, 1945 год, и это надо было отметить особо, ведь война уже приближалась к концу. Все ожидали ее окончания — но одновременно были до определенной степени обеспокоены дальнейшей судьбой Польши.
В поместье семейства Дембовских активно готовились к новогоднему приему и встрече партизан согласно традиции — у елки. Оккупация оккупацией, но стол польский должен быть, по обычаю, обилен. На покрытом слоем сена столе, на белой скатерти должно быть не менее двенадцати блюд.
И в это же время проходили встречи и беседы со старшими офицерами местного округа АК, прибыло еще несколько командиров из отдаленных отрядов.
Тем временем елку уже нарядили. Рядом с обычными игрушками — шариками, ангелочками, свечками — на ней были развешаны символы «Борющейся Польши». Это выглядело очень патриотично.
По военному времени алкоголя за праздничным столом почти не было. Выпили по символическому стаканчику за Новый год, спели несколько рождественских колядок и партизанских песен.
Настроение у всех стало
