— Дуб, — проворчала я. — Дуб-колдун.
— Сережа очень упрямый.
— Но тут точно все без подвоха. Свадьба будет послезавтра. Если, конечно, Сережа сегодня не перепутает чего-нибудь. И не женится на ком-нибудь еще. На пляже, где они гудят.
— Карина!
— Ну, мало ли, кто ему, совершенно неженатому, в глаза кинется, — буркнула я. — Он вообще должны был за моим папой заехать. И увезти на мальчишник. Но что-то, похоже, пошло не так…
Насколько все пошло не так, мы обнаружили, все же добравшись до дома. И увидев на пороге злую как аспид маму.
— Карина! Да что ж это такое?
— Мама, позволь тебе представить, мама Сережи, Елена Михайловна.
— Очень приятно, — проворчала мама. И тут же обернулась ко мне: — Они пошли в загул!
— Кто?
— Все! И руководителем всего этого безобразия стал твой отец!
— Папа?
— За ним заехали. Все чинно. Благородно. Что-то говорят ему тихонько. На ухо. Глазочки блестят, на меня косятся…
— Сережа? — хором спросили мы с его мамой.
Мама замотала головой:
— Сережа и его друзья появились позже. Это был тот, кто всеми командует. Ну, кто еще дорогу строить будет.
— Томбасов.
— Точно. А папа ему возьми да и скажи: глупости все это. И торт ваш, и баба голая. Баловство одно. Все пойдемте со мной. Только возьмите сумки. Все равно шашлык у меня — лучший. И дочь замуж выходит у меня. И чачи с вином у меня на всех хватит. Поэтому все будет серьезно, без этих ваших финтифлюшек.
Мы не знали — плакать или смеяться. Значит, веселье на всю Головинку организовал папа? И если чачи на всех — то явно с размахом. И старательно подготовившись?
— Главное, чтобы он не бухался на колени перед Сережей и не орал на весь белый свет: «Спаситель ты наш! Только забери!»
— Не думаю, что до этого дойдет, — недобро сверкнула глазами мама. — Ладно, пусть что хотят, то и делают. Пойдемте в дом. Елена Михайловна, устали с дороги? Карина, надо покормить…
Ответить наша гостья ничего не успела. К нам, тяжело переваливаясь, шла тетя Лаура. Медленно, но неотвратимо. Груженая так, что каждый шаг давался с трудом.
Я кинулась помогать. Мама и Елена Михайловна через мгновение присоединились.
— Паразит! — выругалась тетя Лаура, когда мы усадили ее в беседке, и она продышалась. — Изменщик.
— Кто? — я подала ей воды, а мама обмахивала хозяйку лучшего кафе на побережье полотенчиком.
— Да Ренат, зараза! Кариночка, девочка, вытаскивай все из сумок. Я поужинать собрала, до чего эти оглашенные добраться не успели.
— У меня есть, чем кормить гостей, — поджала губы мама.
— Ой, Алиночка, не нервируй меня. Вино осталось? Или тоже все вытаскали?
Мама посмотрела на тетю Лауру насмешливо. И удалилась в погреба, ворча: «Еще не родился тот мужчина…»
У меня просто голова шла кругом от происходящего. И тут я услышала еще и бибиканье под забором. Вздохнула — и пошла открывать, уже понимая, что цветочки закончились, а пошли ягодки. Потому что…
Олеся. С подругами и дочерью.
Трындец.
— Карина-а! — радостно заорали дамы и бросились меня обнимать.
— А мы скупили в аптеке весь шипучий аспирин! — с ходу заявила Аня, дива оперетты, с которой мы познакомились во время видео-свиданий с Серым. — Утречком будем сестрами милосердия при наших мушкетерах.
Остальные не отставали, делясь своей радостью и планами на девичник, в которых я пока ровным счетом ничего не разобрала.
Я уже почти смирилась со своей нелегкой судьбой на сегодня, но не тут-то было. С ревом и визгом шин из-за поворота вылетела стая байкеров человек в десять! Я шарахнулась, потому что летели они прямиком на нас. А вот Олеся стояла скалой, словно не ее сейчас сшибут к чертям. И меня придержала за плечи.
— Роза! — завопила она, когда вся стая резко затормозила, окружив нас, и самый мелкий и наглый байкер стянул шлем.
Под шлемом оказалось довольное, раскрасневшееся и полное предвкушения женское лицо. Обычное, вполне славянское. Но с такими чертями в глазах, что мне слегка поплохело. Вот это и есть трындец и армагеддец, да?
— Привет, народ! А это счастливая невеста?! Круто! — спрыгивая с байка и даже не глядя, как здоровенный араб буквально ловит его в падении. — Я — Роза, а это Кей и Бонни.
Трындец-и-армагеддец небрежно махнула назад, обозначая еще двух сопровождающих: белобрысого верзилу в драных джинсах и живого, как ртуть, итальянца, обвешанного цацками хенд-мейд. Оба скалились так, словно наступил самый счастливый день их жизни. Остальных сопровождающих Роза не представила — значит, охрана.
— Бонни! — завопила Аня, дива оперетты, кидаясь на шею итальянцу.
Ее вопль слился со счастливым:
— Белиссима! — и не менее радостным:
— Олесья! Познакомь нас скорьей с этой смелой леди!
А я тихонько офигевала. Вот это — лорд Говард и Бонни Джеральд, да? Простые, как валенки. Ну, если не считать пяти человек охраны, незаметно рассредоточившихся по периметру, и одного араба, изображающего надежный каменный оплот в море безумия.
Натурального безумия!
Все вопили, обнимались, меня вертели и рассматривали со всех сторон, мне целовали ручки и засыпали комплиментами на ломаном русском и чистейшем итальянском, меня допрашивали — как мне удалось и точно ли я уверена…
— Нет! Не точно! — чуть опомнившись, заверещала я и попыталась спрятаться за невозмутимого араба, чтобы хоть вздохнуть и понять, на каком я свете. — Убью Серого! Мы так не договаривались!
Вся эта гоп-компания дружно заржала, а гадский араб меня поймал и на чистейшем русском заявил:
— Не сердитесь на Сергея, он тоже пострадавшая сторона. Его не спрашивали.
Я жалобно посмотрела на Олесю, передавая ей мысленно «SOS».
— Спокойствие, только спокойствие, — уверенно заявила Роза и взяла меня за плечи. — Нас слишком много, да? Ничего, сейчас исправим. Дорогие мои, — она обернулась к лорду и режиссеру, — не желаете ли присоединиться к мальчикам? Бонни, им без тебя скучно.
— Ах, Роза, неужели ты есть меня прогонять? — итальянец сделал щенячьи глазки, а лорд радостно заржал и хлопнул его по плечу.
— Идем, Сицилия, девочки разберутся без нас, — сказал он, если в вольном переводе с английского.
— Ты разбиваешь мне сердце, Британия. Девичник, и без меня?! Мы так не договаривались! — с видом Гамлета, принца Датского, заявил (также по-английски) итальянец и тут же нагло мне подмигнул.
— Идите уже, — фыркнула Роза.
Мужчины ушли. То есть уехали на байках. Правда, перед этим оба нежнейшим образом расцеловали свою Розу. Глядя на это, я даже как-то слегка успокоилась. Ну… видно же, что несмотря на все свои странности, они счастливы и влюблены по самое некуда. Может быть, и у нас с Серым тоже получится? Хочу, чтобы и меня целовали так же нежно, и обнимали так же заботливо, и… ну, наверное, и чтобы я так же легко и уверенно отпускала Серого в его концертные туры с кучей фанаток.
