Мама чуть отстраняет меня, берет мое лицо в ладони, стирает влажные дорожки с щек. Мне становится стыдно, что я не все раскрыла ей. Но о Диме и Маше упоминать не хочу. Пусть он сначала удочерит малышку. В тайне от всех. Пока Емельяненко не в курсе.
— Мы что-нибудь придумаем! Все будет хорошо, — успокаивает меня мать.
Киваю, но не верю. В моей жизни ничего не будет хорошего. Больше нет.
И щелчок замка входной двери лишь подтверждает это. Хмуро смотрю на родительницу, но та лишь пожимает плечами и первой направляется в гостиную.
В этот же момент в дом врывается Леша. Заходит уверенно и бодро, как хозяин. Блудный муж. Побил все рекорды: несколько суток гулял! А я, наивная, надеялась, что ушел навсегда…
— Соскучилась, дорогая женушка? — с противной ухмылкой обращается ко мне.
Судя по поведению и стеклянным глазам, Леша пил не просыхая и сейчас мучается от похмелья. Злюсь. Завожусь с полоборота. Больше не боюсь! Осталась лишь ненависть.
— Убирайся! — кричу ему в истерике. — Я тебе не жена! Встретимся в суде, потому что я подаю на развод! Уходи сейчас же, иначе вызову полицию!
Демонстративно подхожу к стационарному телефону и беру трубку.
— Нет, женушка, придется нам с тобой еще потерпеть друг друга, — хохочет жутко и сплевывает слюну прямо на пол. — Под одной крышей.
— Пошел вон! — лихорадочно сжимаю телефон, собираясь запустить им в мерзкого мужчину.
Но мама вдруг берет меня за локоть, останавливая.
— Он прав, Кать, — шепчет извиняющимся тоном. — Леша имеет полное право жить здесь, — опускает голову.
Перевожу на нее недоуменный взгляд, а тем временем мой муж (бывший, несмотря ни на что!) вальяжно разваливается на диване. Ведет себя так, будто в собственном доме находится.
— Что ты имеешь в виду? — выделяя каждое слово, проговариваю четко, обращаясь к матери.
— Сразу же после того, как вы поженились, — сглатывает она нервно. — Твой отец решил сделать Лешу одним из собственников нашего дома. На всякий случай, — лихорадочно выдыхает. — Он опасался доверять тебе имущество, ведь ты такая наивная, беззаботная.
Считал, что всем должен распоряжаться твой муж. Глава семьи. Иначе ты и дом променяешь на платья, — добавляет тихо, видимо, папу цитируя. — Извини, мы не знали, что все так выйдет.
— Боже, мама, что вы натворили, — обреченно постанываю я.
Сама же мысленно перебираю варианты, ища выход. Леше принадлежит доля в этом доме. Не весь. Значит, выкупим ее у подонка. Он же за этим здесь — за деньгами! Правда, их-то как раз у нас и нет. Тогда… разменяем? Продадим особняк?
Не хочу расставаться с родительским гнездом. Это все, что у меня осталось!
Голова раскалывается, в животе прокатывается очередной спазм, а меня саму начинает подташнивать от голода и переживаний. Отвлекает внезапный звонок в дверь. Настойчивый и долгий.
— Кого это черти принесли?! — грубо выражается Леша, обнажая свою мерзкую сущность.
Не успеваю возмутиться, как он оказывается в противоположной стороне гостиной, возле двери. Рывком открывает ее нараспашку.
Взглядом прошу маму вернуться на кухню, а сама медленно приближаюсь к дверному проему. Обхватываю себя руками, застываю каменной статуей и не свожу взгляда с гостя, появившегося на пороге.
У судьбы слишком черное чувство юмора…
Глава 10
Утром того же дня
Дмитрий
Опаздываю! Третий день подряд! Причем до неприличия сильно. Но если прежде я бы наплевал на это, мол, начальство задерживается, то сейчас у меня и так положение в совете шаткое. Хронические опоздания только усугубляют ситуацию.
Интересно, что произойдет раньше: уволят или посадят? Хотя последнего я все же надеюсь избежать. Не зря же я вбухал серьезные бабки в целый полк юристов. Пусть отрабатывают. Более того, все без исключения мутные схемы в компании оформлены и проведены очень грамотно, не подкопаться. Документы чисты, как слеза, а грязь осталась за кадром. Если бы не Екатерина, то никогда бы в жизни нас не раскрыли! И не опозорили.
К слову, интервью банкрота Светлова об угрозах удалось оспорить. Он сам взял свои слова обратно, стоило лишь напомнить об ответственности за лжесвидетельство. Доказательств у него нет. Да и не угрожали мы ему никогда: всего лишь пару "законных" проверок прислали. Сам виноват, мог бы и сговорчивее быть изначально. Безусловно, на суде горе-бизнесмен выступать тоже не будет, если вообще дело до суда дойдет. Так что одной проблемой меньше. Правда, репутация моя так и останется подмоченной. Скандальный сюжет посмотрели и посмаковали все, опровержение — единицы. Такова человеческая природа. Чужое грязное белье их привлекает больше, чем процесс стирки.
Подхожу к детской кроватке и беру Машеньку на руки. Невольно улыбаюсь: мое маленькое успокоительное и в то же время главный детонатор. Мысленно перечисляю, все ли задачи на это утро я выполнил. Точно помню, что переодевал малышку и кормил. Что ж, осталось дождаться няню. Пятую за эти пару дней. После Фрекенбок я стал чересчур избирательным.
— Ну что, Маша, готова провести кастинг очередной няньки? — подмигиваю ребенку. — Если что не так, кричи. Хотя ты и без подсказки с этим прекрасно справляешься, — смеюсь я.
Машенька сводит бровки и внимательно смотрит на меня. С укором. Губки сжимает. Того и гляди расплачется. Но вместо этого неожиданно выдает свое первое слово.
«Ма?» — негромко, но четко произносит малышка.
И умолкает. В гнетущей тишине я, кажется, стук собственного сердца слышу. Изучаю ребенка взглядом и не знаю, что ответить.
«Хреновая у тебя «ма», доченька, — говорю про себя. — И «па» далеко не ушел. Даже твоего первого слова не заслужил».
Молча целую Машу в лобик и вместе с ней бреду в гостиную. На часах ровно восемь. И где эта няня пропадает! Заочно мне уже не нравится она!
Крепко придерживая ребенка, одной рукой выуживаю мобильный из кармана брюк и собираюсь набрать номер агентства. Нового. С предыдущим, откуда мне прислали Фрекенбок «с рекомендациями», я рассорился в пух и прах, высказал все, что думаю и о руководстве, и о персонале. Кажется, превращаюсь в истеричную мамашку. "Яжбать" собственной персоной.
И опять готов ринуться в бой. Но звонок в дверь немного остужает мой пыл.
Не отпуская малышку, словно величайшее сокровище, я распахиваю дверь. Некоторое время оцениваю с головы до ног юную гостью. Мелкая, хрупкая, молоденькая совсем. Лет шестнадцать на вид. Школьница, не иначе! Заблудилась, что ли?
Черт! А няня где?
— Вы адресом не ошиблись, юная леди? — с сарказмом тяну я.
— Эмм… Я… — мнется неуверенно и краснеет. — Меня зовут Лена. И я… ваша няня, — выдает на выдохе и неестественно улыбается.
