Книга Молодые боги - Алекс Делакруз

Все проблемы казались решаемыми, акценты расставленными. Единственное, что беспокоило – местонахождение настоящей Кати. Сердцем мне не хотелось верить, что она знала Игоря, но косвенные признаки подтверждали правоту рассказа Саяна. Однако даже вопрос с Катей можно решить – поспрашивать у мастеров цитадели, знают ли они ее.

В приподнятом настроении я вышел из комнаты, остановившись на пороге общего зала. За столом собрались шестеро членов моей команды – не хватало только Санчеса. В воздухе будто сгустилось напряжение – присутствующие смотрели на меня со сдержанной настороженностью. Один лишь Блейз, подпирающий в углу стену, с трудом сдерживал чувства, будто собравшись чему-то радоваться.

– Всем привет, – поздоровался я, услышав в ответ нестройные, негромкие и, как показалось, осторожные ответы.

– Слышь, как там тебя… посылку забери свою, – едва не подрагивая от предвкушения, произнес Блейз, небрежно показав в сторону входной двери.

Повернувшись, я некоторое время – до того, как он не опустил глаза, – смотрел на Хорька и только после этого заговорил:

– Господин кадет, прошу, придерживайтесь утвержденной этики общения.

– Чего? – вызывающе, но несколько неуверенно поинтересовался Блейз. При этом он пошевелил носом, став еще больше похожим на хорька.

– Простите, я забыл, с кем имею дело. Настоятельно советую – найдите время, посмотрите в интерфейсе – там есть не только энциклопедия, где можно найти рекомендуемые правила поведения в новых мирах, но и очень важный документ. Это, – прервал я вскинувшегося было Блейза, – «Инструкция, определяющая правила устройства внутреннего порядка цитадели Эмеральд», с которой господин мастер настоятельно рекомендовал всем нам ознакомиться. Вы ведь не хотите выглядеть неотесанным быдлом?

Я всегда с трудом запоминаю чужие имена, часто попадая в неловкие ситуации. Зато с остальной информацией проблем никогда не было – по памяти могу воспроизводить достаточно объемные цитаты, пусть даже слышанные вскользь.

Подмигнув Блейзу, повернулся к двери, не особо веря, что посылка мне. Хорек что-то сказал по поводу моих штрафных баллов и вреда для команды, но я уже не обратил внимания, оторопев при виде завязанного веревкой свертка из грубой мешковины, пропитанной подсыхающей бурой жидкостью.

Да, не к добру было столь хорошее настроение.

Подойдя к свертку, медленно-медленно поднял его с пола и принялся неловко развязывать небрежно намотанную веревку. Когда горловина распахнулась, из нее с громким жужжанием, заставив отшатнуться, вылетело сразу несколько крупных мух.

Долгую минуту всматривался в посиневшие, в многочисленных ссадинах головы Рекса, Теи и Веи – сплетенные в один клубок волосами девушек – застывшими в подсохшей корке крови.

– Сука, убью [негодяя]! – невольно вырвалось у меня, когда запахнул горловину мешка.

– Господин кадет, вы выглядите сейчас неотесанным быдлом, – едва не хрюкнул от удовлетворения Блейз.

Когда я обернулся, лишь Филипп и Сакура сохранили невозмутимость – остальные вздрогнули, взглянув в мои горящие глаза. Аккуратно положив мешок у стола и сморгнув, убирая огонь, я двинулся к Блейзу. Он неосознанно попятился, но за его спиной была стена. Хорек сделал несколько дерганых неуверенных движений – так бывает, когда не знаешь, в какую сторону идти. Но решить не успел, потому что я уже был рядом. Схватив Блейза за горло, оторвал его от пола – несколько грубее, чем рассчитывал, ударив спиной о стену.

– Господин кадет, – ровным голосом произнес я, – сейчас расскажу вам историю. Год назад я устроился на работу в дизайнерскую студию. И был в офисе один холеный товарищ, который выбрал меня целью своих насмешек.

Блейз засучил ногами, пытаясь разжать пальцы, стиснувшиеся на его горле.

– Вы меня слушаете?

Перехватив мою руку и подтянувшись на ней, Блейз смог перевести дыхание, глядя широко открытыми глазами куда-то поверх моей головы. Почувствовав на плече чужое прикосновение, я сдержанно отмахнулся, даже не глядя уловив вспышку огня позади себя.

– Так вот, – продолжил я размеренным тоном, – коллега насмехался надо мной несколько недель, стараясь язвить словами. Надо сказать, получалось у него очень метко и умело. Я только-только приехал из деревни и был очень удачной целью не в силах достойно ответить. Чувствуя всеобщее одобрение, коллега начал действовать все более изощренно, не просто продолжая злые шутки, но уже докладывая начальству о моих действительных ошибках, иногда и приукрашивая, а после и вовсе сочиняя. Это продолжалось до того момента, как по счастливой – для меня – случайности как-то раз вечером мы не оказались одни в офисе.

Цепляясь за мою руку, Блейз захрипел. Глаза его начали закатываться, и я счел за лучшее приспустить – так что он, вытянувшись в струнку, еле-еле поймал носками точку опоры.

– Тогда, – ровным голосом продолжил я рассказ, – закрыв дверь на ключ, я просто начал его бить. Не сильно, даже не оставляя следов. Бил долго – он сначала держался, а потом начал скулить и плакать, моля прекратить. Минут через десять я внял его просьбам. И знаете что, господин кадет?

Хорек смотрел мне в глаза, балансируя на носках.

– Не слышу. Я спросил вас, знаете, что произошло дальше?

– Что? – прохрипел Блейз.

– Со следующего дня ни одной шутки в мою сторону от него больше услышано не было, а наше общение всегда проходило с подчеркнутой вежливостью. Видите, как действенно работает ограниченное применение физической силы? Имейте это в виду, пожалуйста.

Опустив Хорька, я развернулся, играя желваками и с трудом сохраняя невозмутимость. И тут же столкнулся с полным злобы взглядом Филиппа – он лежал у противоположной стены, рядом с ним стояли Софья и Майя. Остальные сгрудились возле стола, глядя на меня.

– Что случилось? – удивленно поинтересовался я. И лишь после этого вспомнил ощущение чужой руки на своем плече и то, как отмахнулся, не глядя.

– Случилось… когда? – поинтересовалась Сакура, вопросительно глядя на меня.

– Ну вот, только что, – повел я рукой в сторону Филиппа.

– Филипп-сан пришел тебя успокоить. Взял за плечо, а ты сделал активную защита, – доступно объяснила произошедшее Сакура. Русский ее был очень неплох – характерный азиатский акцент практически отсутствовал, вот только пока склонение слов прихрамывало.

Ошарашенный Филипп – судя по всему, он пролетел через всю комнату, остановившись только от удара спиной в стену – понемногу приходил в себя. Злость из его взгляда не исчезла – полет после моей отмашки явно уязвил его самолюбие. Остальные смотрели без подобной сильной неприязни, но достаточно настороженно.