– Готова? – раздался с лестницы голос Дана.
Не стала продолжать неприятный разговор в его присутствии, хотя и хотела узнать подробней о той кастовой системе, которую недавно едва затронул Рома. Но Дан и так почувствовал витающие в воздухе недосказанность и накал между мной и Алу.
– Ты за старое? – предсказуемо винил во всем Алу.
– Я не нуждаюсь ни в чьем позволении, – снова в манере Дана проскользнула уже знакомая надменность.
– У тебя будут проблемы, – отказывалась принимать любые аргументы.
– … как и твоего мнения, – все больше повышал голос, перебивая ее. – Не хватало, чтобы сопливая девчонка учила меня.
Не знала языка, не понимала ни слова, но точно уловила грозный приказ замолчать.
Казалось, эти двое иначе, как криками, не умели общаться. Не желала оставаться в эпицентре разгорающейся ссоры.
– Хватит! – вмешалась, ставя жирную точку в споре. – Дан, отвези меня домой.
Я покинула дом, и дожидалась Дана у машины. Спустя несколько мгновений он показался на дорожке. Молча разблокировал двери и сел за руль. Я тоже не горела желанием разговаривать: всё обдумывала предостережения Алу.
Кариар – не мой мир, я никогда не буду там своей, не примирюсь с бесчеловечными порядками. Не смогу удержать родителей, если они захотят вернуться. И Дана. Неужели наши жизни пересеклись вновь лишь для того, чтобы разойтись навсегда?
Глава 13Я стояла перед зданием консерватории и не решалась войти внутрь.
В жизни произошли перемены, незаметно превратив все привычное в бремя. Посещать консерваторию стало повинностью, проводить время с друзьями – пыткой. Они ждали, что я буду веселой и беззаботной, но притворяться было выше моих сил. Я всё больше отдалялась. Наконец осознала: я – не человек.
Размышляла над тем, что если бы обстоятельства сложились иначе и родители не покинули бы родной мир, моя жизнь сейчас была совсем другой. Кем бы я стала? Врядли занималась бы вокалом. Продолжила бы дело семьи? Отец бы с детства обучал меня своему мастерству, и впоследствии я тоже занялась бы огранкой драгоценных камней? Или ковала оружие? Точно такие же клинки, какими Дан пронзал тела харпов.
Разглядывала ладони: могли ли они создать произведение искусства? Или же орудие смерти?
– Никак не можешь определиться? – Бенд подошел неслышно. Он единственный, кто как будто не замечал во мне перемен. Либо умело притворялся.
Он достал из пачки сигарету. Сжимая ее губами, шарил по карманам в поисках зажигалки.
– На территории консерватории запрещено курить, – чопорно отметила я.
Бенд посмотрел себе под ноги и, чуть прищурившись, поднял голову к зданию нашей альма-матер.
– Я ничего не нарушаю, – сделал затяжку и выпустил дым, – тротуар – городские владения. – Забавляло с какой легкостью он выкручивался из любой каверзной ситуации. – Так по поводу чего дилемма? Только не говори банальности вроде «все слишком сложно», – предупредил Бенд.
Невозможно в двух словах описать проблему и при этом не предстать безумной. Я поджала губы и опустила голову: не могла признаться.
– Раз ты молчишь, – снова затянулся, – выскажусь я. – Он продолжал курить, вызывая у меня желание отмахнуться от дыма и глотнуть свежего воздуха, но я отгоняла это желание и внимательно слушала. – Не удивлен что у тебя кризис. Так всегда бывает, если занимаешься не своим делом. – Попыталась возразить, но он перебил меня: – Знаю, ты любишь петь. Многие люди, одаренные музыкально и вокально, по-настоящему находят себя совершенно в другом. Одним достаточно петь в дружеских компаниях, детям перед сном, другие жаждут собирать стадионы и купаться в любви фанатов. Все люди разные, и для счастья нам необходимы совершенно различные вещи.
Сбивчивый звонок возвестил о начале занятий, и студенты, болтающиеся перед зданием, засуетились и, как муравьи, цепочкой потянулись к входу.
Бенд выбросил окурок:
– Не мучай себя, Мар, – поправив рюкзак на плече и примкнул к опаздывающим, устремившись к консерватории.
Улица быстро опустела, только я стояла неподвижно на тротуаре: больше некуда торопиться.
Следующие несколько часов я бесцельно бродила по городу: сидя на скамейке в парке, наблюдала за людьми; гуляла среди фонтанов, которые еще не успели отключить на долгую зиму; разглядывала витрины магазинов, совершенно не нуждаясь ни в одной выставленной в ней вещи.
Слова Бенда заставили меня задуматься. Никогда не смотрела на свою жизнь под таким углом. Еще до окончания школы я знала, чем буду заниматься. Чем хочу заниматься.
Пыталась найти ответ, зачем поступила в консерваторию. Зачем столько времени посвящала занятиям музыкой? Если бы она была моим смыслом жизни, я бы давно поддалась на уговоры своих друзей и создала с ними группу. Много лет назад Дан направил меня по этому пути, и я до сих пор двигалась по инерции. После его исчезновения я уцепилась за эту идею, как за последнюю тонкую ниточку, связывающую нас. В глубине души всегда чувствовала себя не на своем месте.
Где-то за спиной услышала сигнал машины и обернулась. Выглядывая из окна авто, мне широко улыбнулся Рома.
– Прогуливаешь? – не упустил случая поиздеваться. – Кто бы знал, что прилежная студентка Мария на такое способна. Не поверил бы, если собственными глазами не видел. – Он распахнул дверь машины, зазывая внутрь: – Забирайся – погреешься, на улице не месяц май.
Он ловко вставлял ходовые фразочки в свою речь, безупречно мимикрирую в окружающее общество – не отличить от обычного человека.
Оглядевшись по сторонам, я перебежала дорогу и нырнула в салон. Меня сразу окутало теплым воздухом с тонкими нотками кедра и ментола.
– Привет, – встретилась с ним взглядом.
– Попьем кофе? – в ответ предложил он.
Не видела причин отказываться, и от долгой прогулки действительно продрогла.
Через несколько минут мы уже сидели напротив друг друга, наслаждаясь ароматом горячего кофе.
– Как теперь к тебе обращаться? – сразу хотела разрешить этот вопрос. – Рем?
– Как тебе удобнее, – небрежно пожал плечами, – я привык к новому имени, оно меня не смущает.
Мне казалось правильным называть его Ремом. Чувствовала вибрацию в звуках когда произносила его. Словно щелчок отпирающегося замка, к которому подобрали правильный ключ. Вспомнила объяснения парня из клуба, когда он описывал связь с родной землей. Казалось в этом странном мире всё повязано, одно взаимодействует с другим, создавая единый слаженный механизм. Мы частички чего-то целого. Ноты, что располагаясь в определенном порядке, рождают цельную композицию. Мы звучим только, когда вместе едины. Теперь самоубийственная война Дана виделась мне совсем иначе.
