— Вы меня слышите? Как вы себя чувствуете? — незнакомый голос раздался совсем рядом.
Пытаюсь сфокусировать взгляд, пока с трудом удаётся. Так пить хочется… Где я вообще? Что произошло?
Мы с Милой были в парке и к нам шёл Стас. Мила побежала к нему, и потом… Потом острая пронзающая боль и темнота.
— Вы можете говорить? — опять незнакомый голос.
Посмотрел откуда он идёт, мужчина в возрасте, белый халат, и маленький фонарик в руках, которым он тычет мне в глаза. Зажмурился от резкого ослепляющего света.
— Реакция есть, — сказал он кому-то. — Снимайте кислородную маску.
Так вот, что мне так на лицо давит.
— Стас? — хрипло и шёпотом спросил я мужчину.
— Здесь он, палкой не прогонишь, — продолжая делать какие-то манипуляции с моим телом, ответил он.
— Тёма, — любимый голос, тут, рядом. — Ты как? — такой взволнованный.
Я напряг глаза, хочу видеть его, не пропустить не одной черты его лица. Такой красивый, родной, любимый, но… Такой бледный.
— Хреново выглядишь, — улыбнулся я ему.
— Получше тебя, — улыбнулся в ответ.
— Хочу пить.
Он тут же встал и через секунду поднёс к моему рту стакан с водой. Поднял голову и помог сделать пару глотков.
— Спасибо. — Не мог насмотреться на него. — Что случилось?
— Давайте я окончу осмотр, и вы потом поговорите, — отвлёк нас врач.
Он снял тонкое одеяло с меня, и я заметил, как выпрямился и напрягся Стас. Доктор вытащил из кармана какую-ту тонкую штуку, посмотрел на меня и тыкнул ею в стопу. Я задёргался и застонал от резкой боли в спине. Повторил ту же манипуляцию со второй ногой, не обратив внимание на мои стоны.
Вдох облегчения раздался с двух сторон: от Стаса и от врача.
— Отлично, — радостно сказал доктор. — Всё в порядке. Возможно, не сразу удастся передвигаться самостоятельно, но в целом всё хорошо, — обрадовал и одновременно поверг в шок врач. — Отдыхайте, позже зайду. — Он кивнул Стасу, улыбнулся мне и вышел.
— Это что значит? Был риск, что не смогу ходить? — с тревогой в голосе спросил я.
Стас взял меня за руку и сел на рядом стоящий стул. Уставился на меня и молча пожирал глазами. Долго.
— Ста-а-ас, ты меня пугаешь.
Он, наконец, отмер и посмотрел в глаза.
— Да, были такие подозрения у врача. Но хорошо, что это не так, — не стал он скрывать информацию. — Ты не думай, если бы… Я бы не сбежал, — оправдался он резко.
— Я и не думал, — улыбнулся ему. — Поцелуй меня.
Его глаза заискрились, он наклонился и коснулся губами моих в нежном и непривычном темпе для него. Будто боялся, что сделает что-то не так.
— А теперь скажи, что произошло.
93
Он набрал побольше воздуха в лёгких и выдал мне суровую правду.
— Это моя вина, — качнул головой и опустил взгляд.
Я сжал его руку, чем обратил внимание на себя. Заглянул в тёмные глаза и увидел там боль, страдания, сожаления. Страшно подумать, каково было ему за то время, что я лежал овощем тут. Или в тот день, когда всё это произошло. Я бы не вынес такое, растерялся и он бы умер от моего ступора на моих руках. Не дай бог!
— Ты ни в чём не виноват, Стас.
Он быстро мотнул головой.
— Из-за меня…
— Не надо, серьёзно! Ты хотел отстаивать своё, я это прекрасно понимаю, — твёрдым голосом говорил я. — Не скажу, что я на твоём месте поступил бы также, потому что это не так. Я отдал бы всё, я не такой сильный как ты.
— Ты сильнее, чем может казаться, ты столько всего пережил. А я… Чуть не умер там, в парке, и в машине скорой помощь… Прости меня! — поднёс мою руку к своим губам и поцеловал, обдавая горячем дыханием.
— Мне не за что тебя прощать, но если тебе от этого будет легче, то хорошо. Я тебя прощаю.
Он улыбнулся одними уголками губ. Я понял по его глазам, что сам себя он не простил, он будет долго себя винить за произошедшее. Но я попытаюсь заставить его забыть об этом и жить дальше.
— Как Мила?
Стас изменился в лице, какие-то лучи света пробежали по нему, и он уже улыбнулся во все тридцать два.
— Хорошо. Она у отца.
Так и думал. Я видел, как Алексей с Мариной прикипели к Миле.
— Завтра приведу её, сегодня уже поздно.
— И правда. Тебе пора, а то совсем ночь будет, — посмотрел на настенные часы, заметив, что время достаточно позднее.
— Очень смешно, Соколов, — фыркнул он и встал со стула.
— Что?
— Я ждал столько времени тут, пока ты очнёшься, и сейчас, когда это наконец произошло, я не собираюсь ехать домой и спать там в одиночестве, — строгий и твёрдый тон. — Я буду спать с тобой, почувствую, наконец, тепло твоего тела, — сказал это почти шёпотом, наклонившись к моему уху.
Кровать большая, двое точно поместятся, и я совсем не против, а наоборот, даже за.
— А врач разрешит? — Я попытался всё же сдвинуться чуть к краю и тут же застонал.
— Ты что творишь?! — крикнул Стас. — Не шевелись, пожалуйста, мне места хватит. — Он бросил куртку на диван, снял ботинки и забрался на кровать поверх тонкого одеяла. Зацепил с тумбы пульт от телевизора и включил. — Я просто буду рядом, а ты не дёргайся, в тебя, вообще-то, стреляли.
— Да? Когда? — подержал я его шутливый тон.
— Да было дело, — щёлкал каналы на телевизоре. — Что смотреть будем?
— Мне без разницы.
— Тебе удобно? — вдруг встревоженно спросил он.
— Не очень, но…
Он вскочил с кровати.
— Боже, Стас, не из-за тебя, просто очень хочется повернуться на бок.
— Напугал, блин, — выдохнул он и залез обратно. — Скоро должна прийти медсестра, принесёт ужин тебе, и мы спросим, можно ли тебя перевернуть, — заботливо сказал он и посмотрел с сожалением.
— Всё нормально, — уверил я его. — Давай, включай что-то уже, а то усну, пока ты ноешь.
— Язва! — положил свою ладонь на мою щеку и прилип к виску губами, долго не двигался.
Мне были приятны такие простые прикосновения без какого-то подтекста, и непривычная нежность от Стаса умиляла. Когда он всё же отлип от меня, я разочаровано застонал, и он хмыкнул.
Вскоре к нам зашла медсестра и сказала, что я могу перевернуться и даже рекомендуется немного движений. Стас нажал кнопку и кровать поднялась так, чтобы я смог сидеть. По указанию медсестры я сам покушал под чутким присмотром Стаса. После мы посмотрели кино, если можно так сказать. Он постоянно отвлекался на робкие и быстрые поцелуи, смотрел на меня как в первый раз. Ну, спорное сравнение, конечно, но, думаю, всё понятно.
