— Если ты хочешь работать, работай. Занимайся текстами. Тебе же это в удовольствие. Не для того, чтобы приносить деньги в наш бюджет. Оставь это мне. Где карточка, которую я давал тебе на бытовые расходы?
— В подсобке.
— Она твоя. На всё, что посчитаешь нужным, необходимым, просто захочешь. Договорились?
— Договорились, — тихо ответила она.
— Подумай, что ты хочешь сделать со своей квартирой. Я поддержу любой вариант, кроме вашего переезда туда.
Она улыбнулась и отрицательно покачала головой. Он улыбнулся в ответ.
— Мы будем помогать твоим старикам. Ничего не изменится. Продолжай восстанавливаться, не надо форсировать. Я работаю над своей виной. Я обещаю, что буду и дальше с ней бороться. А ты пообещай мне выкинуть из головы любые мысли и мыслишки о том, что можешь быть мне противна и что от тебя никакого толка.
Она покраснела и кивнула.
— Дети тебя любят. Я тебя люблю. И ты нас любишь — мы это знаем.
Он сжал ее пальцы и ощутил ответное пожатие.
— Наташа, никогда не бойся и не стесняйся обсуждать со мной любые вопросы. Пожалуйста. Ты просишь меня не заставлять тебя догадываться — давай будем взаимно друг другу подсказывать, хорошо?
— Хорошо.
— И, наконец, самое главное, — он подмигнул. — Ты уже записалась на маникюр?
Она снова смутилась.
— Моя мастер в отъезде, но она посоветовала одну девочку. У нее есть свободное окошко в обед. Ты сможешь свозить меня сам?
— Подтверждай время.
Они выехали пораньше, купили свежих продуктов и заскочили к Наташиным соседям. Те обрадовались ей, охая, ахая и наливая им чай с малиновым вареньем. Потом Денис проводил ее в салон.
— Ты только на маникюр?
Она пожала плечами.
— Маникюр точно. Если получится разрулить по времени, то еще бы и на педикюр. Мне самой одной рукой неудобно.
Он забрал ее через три часа.
— Эти ваши женские штучки творят чудеса, — он осматривал её. — Почему я не подумал о них раньше? Блеск в глазах, тебе хорошо — и ты вся светишься изнутри.
Она широко улыбнулась.
— Как-нибудь схожу к ним на массаж.
— Отлично, я могу подождать и сейчас — они выкроят время.
— Не сегодня, — она подняла руку, отметая его возражения. — Не хочу больше чувствовать на себе чужие руки.
Он тут же напрягся.
— Ничьи. Только твои.
Он развернулся к ней. Она порозовела, но взгляд не отвела. Потянулась к нему, обняла за шею и уткнулась носом в щеку. Он положил руку ей на бедро, второй гладил по спине и чувствовал себя счастливым.
61. Наш личный мир
Денис настоял съездить в магазин вечером, вдвоём, уговаривая Наташу разрешить ему купить ей новое платье, не по поводу, как предыдущие два, а просто так, чтобы порадовать. Она сдалась под его настойчивым натиском. В итоге они купили пару платьев, осеннее пальто и сапоги, перекусили в кафе и вернулись домой с появлением на небе первых звёзд.
Денис открыл калитку, пропуская её вперёд. Наташа зашла. И попала в сказку. Вдоль дорожки до самого дома под розовыми кустами горели свечи в маленьких круглых стеклянных шариках, превращая колючие веточки в диковинные узоры, а слившиеся в единый монохром на тёмном фоне деревья вокруг — в величественных таинственных стражей. Она нашла руку Дениса, сжала ее и, впитывая волшебство происходящего, двинулась дальше. Пламенеющие фонарики скрывались в глубинах дома и манили за собой. И она шла, замирая, чувствуя спиной его взгляд и слыша стук собственного сердца. Световой путь вёл по лестнице наверх через сумрак и дальше, к золотистому переливу на балконе, по бокам от выхода на который навытяжку стояли Илья и Марк. Они чинно поклонились, распахнули дверь и, подав ей по руке, вывели на террасу. Она вся была усеяна и перевита крупными и мекими ромашками вперемешку с гирляндами в маленьких белых точечных огоньках.
— Как красиво, — выдохнула она и повернулась к Денису.
Он поцеловал ее руку, опустился на одно колено. Марк передал ему маленькую светлую коробочку.
— Наташа, — его голос охрип от волнения, — в присутствии главных свидетелей я прошу тебя выйти за меня замуж.
Она улыбалась и плакала одновременно, не стесняясь своих слез. На мягкой подушечке открылось кольцо. Она протянула руку, повторяя "да", и Денис надел его на ее палец. Тонкий золотой ободок и три камня, небольших, но сияющих, и словно парящих над кожей.
— Ты — мой бриллиант, твои глаза — два сапфира, которые покорили мое сердце навсегда. Я люблю тебя.
— И я люблю тебя, — она обняла его.
Он поднялся и покружил ее, крепко прижимая к себе. Илья и Марк захлопали в ладоши. Сын протянул маме платок. И вдруг тишину и ночь вокруг пронзили звуки взрывов и яркие всполохи. Над прудом расцветали лепестки фейерверка, устремляясь бутонами ввысь и рассыпаясь искрами вниз. Мальчишки повисли на перилах, Наташа прижалась к щеке Дениса, завороженно наблюдая за буйством огней в небе, а он обнимал ее и видел отражение праздничного калейдоскопа в ее светящихся глазах.
— Надеюсь, такая обстановка соответствует? — прошептал он. — Мне не хотелось ресторанов и публичных мест. Ты давно хозяйка этого дома, настоящая мать нашим детям и владычица моей души.
Она посмотрела ему в глаза.
— Ты знаешь, что ты поэт? — она улыбнулась и крепче его обняла. — Просто идеально. Лучше, чем я могла мечтать.
Наташа вышла из ванной, завернутая в полотенце. Высушенные волосы мягкими локонами ложились на плечи. Подошла к Денису вплотную.
— Скажи, что ты хочешь меня.
Его глаза потемнели до черноты.
— Конечно, я хочу тебя. Я тебя люблю. Ты ещё сомневаешься?
— Ты видел меня вымазанной в блевотине, крови и чужой сперме.
— И это было из-за меня, но ты всё равно со мной.
Она вздохнула.
— Мы пообещали, что ты прекращаешь во всём винить себя, а я — придумывать причины, почему якобы могу быть тебе неприятна.
