— Тебе помочь? — угрожающе-ласково осведомился он. Она молча смотрела на него горящими страстью глазами.
— Поторопись, и я дам тебе это.
Он слегка выпятил бедра: и без того напряженная плоть росла на глазах. Воспламененная этим неотразимым зрелищем, она принялась поспешно развязывать нижние юбки и вскоре встала перед ним в одном белом кружевном корсете.
— У тебя огромные груди, — учтиво объявил он, словно делая комплимент ее умению держать себя.
Тугая шнуровка превращала ее груди в высокие набухающие холмики: кружевные чашечки натянулись под упругой тяжестью.
— А твоя хорошенькая светлая щелка…
Его голос упал до горячего шепота; плоть шевельнулась, и Кристина, остро ощущая его готовность, бессознательно облизнула губы.
— Я не разрешу сосать меня, дорогая. Пока. Придется подождать. Сначала я хочу вогнать в тебя вот это.
Он оттянул свой каменно-твердый фаллос, словно давая ей лучше рассмотреть.
— Покажи, куда ему вонзиться.
Похоть, нерассуждающая похоть обдала ее, и Кристина, уже не различая, кто командует и кто подчиняется, провела ладонью по шелковистому светлому руну. Макс поманил ее пальцем:
— Тащи это ближе.
Кристина мгновенно шагнула к нему, трепеща от возбуждения.
— Тебе нравится, когда я приказываю, что делать? Верно?
― Нет.
Шепот был едва слышным.
— Зато твоей киске нравится. Тебе так не терпится заполучить мой петушок, что из горячей маленькой щелки так и каплет.
Он провел пальцем по горячей беловатой струйке, сбегавшей по внутренней стороне ее бедра. Кристина при каждом прикосновении вздрагивала все сильнее.
— Смотри, — неумолимо потребовал он и, когда она не сразу повиновалась, сжал ее подбородок и насильно нагнул голову. — Ты готова, верно?
Он поднес пальцы к лампе, осветившей крохотные капельки.
Кристина кивнула.
— Твои груди порозовели, — заметил он, проводя мокрым пальцем по нежным холмикам и проникая под кружевную чашечку, чтобы сжать сосок. — Значит, ты хочешь этого?
Кристина задохнулась, пытаясь унять рвущееся из груди сердце.
— Твои груди и в самом деле чертовски велики, — прошептал он, потирая затвердевший бутон ее соска. — Может даже показаться, что ты беременна.
— Не говори так! — содрогнулась она.
Макс заметил метнувшийся в глазах страх и, отняв руку, притянул Кристину к себе:
— Прости…
— Только больше не повторяй это! — выдохнула она, прижимаясь к нему. Его ладони обжигали ее спину, его запретное присутствие лишь обостряло наслаждение.
Кристина пыталась отстраниться, но он крепко держал ее.
— Макс, нам нужно решить, что делать, — расстроенно твердила она. — У меня нет губки, а я так хочу тебя, но мы не можем… по крайней мере сейчас…
— Но нам не обязательно что-то делать, — мягко напомнил он.
— Я хочу, — едва не заплакала она, капризно надув губы.
Макс немного подумал.
— В таком случае я просто не кончу в тебя, — объявил он с деланным спокойствием, которого на самом деле не чувствовал, потому что это будет настоящий ад.
— А мне больше нравится, когда ты в меня кончаешь! Дьявол. И что теперь?!
Мысли Макса лихорадочно метались. Он поднялся с дивана, желая того, что хочет она. Желая всего.
— Но в ванной наверняка должна быть губка! — сообразил он. — Скажи «да». Сделай меня счастливым!
— Боже… конечно! — Ее лицо озарилось внезапной улыбкой. — Видишь, что делает паника! Хотя я не рассчитывала, что ты останешься: должно быть, страх совсем мозги затуманил. Только об одном и думала.
— Как сейчас.
Ее улыбка стала еще шире.
— Но это куда лучше.
В шкафчиках ванной действительно оказались губки, столько, что хватило бы на дюжину борделей. Но Макс благоразумно не упомянул об этом.
Однако, когда проблема благополучно разрешилась и они подошли к кровати, Макс вдруг остановился и нахмурился.
— Он никогда здесь не спал, — догадалась пояснить Кристина.
Макс повернулся к ней, по-прежнему мрачный.
— Ревность — ужасная штука.
Она взяла его за руку:
— Но сейчас мы вместе.
Макс огорченно вздохнул.
— И ты мне нужен. Во всех, во всех, во всех отношениях.
— Думаешь, я способен хоть на минуту это забыть? — рассмеялся он.
— Я бы тебе не позволила.
— Так мне предстоит роль жеребца-производителя? — с легкой издевкой осведомился он, лукаво блестя глазами.
— Я думала, ты понял. Неужели я настолько непроницаема?
— Ну… твоя мокрая щелка тебя выдала.
— Так что же я могу ожидать от такого жеребца, как ты, столь чудесно одаренного природой?
— Наслаждения, мэм, всю ночь напролет.
— Святители! Неужели всю ночь напролет?
— Если выдержишь, — поддразнил он, опрокидывая ее на постель, а сам лег сверху, опираясь на локти. Готовый к любовному поединку фаллос вдавился ей в живот, слегка двигаясь взад и вперед, маня, искушая, пробуждая жгучее желание.
— А если я захочу остановиться? — бесстыдно спросила она.
— Не сможешь… так же как позвать камеристку или людей на помощь и даже кричать, когда изойдешь оргазмом. — Он провел языком по ее верхней губе. — И как, черт побери, ты кончишь, если кричать нельзя?
— А как, черт побери, кончишь ты, если я не впущу тебя? — игриво поинтересовалась она и, ни с того ни с сего толкнув его в грудь, быстро откатилась.
Макс растерялся.
На одно мгновение.
И тут же успел поймать ее за ногу, дернуть обратно и подмять под себя.
На ее лице расцвела восхитительная улыбка.
На него смотрела искусительница с жаркими зелеными глазами.
— Вы уж очень скоры, милорд, — промурлыкала она. — И сильны, как бык.
Она многозначительно посмотрела вниз, а когда ресницы снова поднялись, в глазах сверкали озорные искорки.
— Не говоря уже о том, что мужскому достоинству может позавидовать любой бык.
— Хочешь убедиться сама?
— Я бы с удовольствием… если не посчитаете меня…
— Маленькой распутной шлюшкой?
— У тебя есть совесть? — возмутилась она.
— Ни капельки, — весело сообщил он.
— Так что же делать, чтобы пробудить твой интерес? Он слегка приподнялся.
