Ну, Гудков, на ошибках ты не учишься. Сейчас ведь огребешь!
Слышу грохот падения, сдавленный крик, и разъяренный (а также слегка помятый) Лексей подскакивает к моему столику.
И ведь выбрал же момент! Все мои мысли даже не в задании Баллариэля – в агентстве! Коловрат невысок, внимание сбито – получите порцию саламандровой магии! Я усиливаю поток энергии, выдавливая из себя чужое волшебство – ящерка испуганно срывается с пальца, прыгает в огонь, золотое кольцо с шипением плавится. Тоже вскакиваю и встаю перед Гудковым. Смотрю мрачно – мне не до шуток. Дуэль взглядов длится несколько минут. Коловрат перекатывается во мне прохладным потоком, «штопая» дыры от саламандровой магии.
— Это была честь! — шипит Гудков. — Знак избранной, дуреха!
— Что прям замуж? — усмехаюсь я. — Если замуж, то я, может, передумаю еще.
— Нет. Нет… — Лексей слегка сбивается. — это знак отношений. Предложение встречаться! Кольцо… оно ведь на средний палец!
— Как символично! Не-е-е, мне не подходит, — я цокаю языком. — Мне только замуж.
Произношу это и замираю. Откуда-то приходит воспоминание: стою в широком слабо освещенном коридоре и детским голосом говорю кому-то невидимому:
— Обещаете, что женитесь на мне, когда я стану совершеннолетней? Вам нужно всего лишь обещать, но постарайтесь от всей души, иначе не сработает.
Воспоминание так ярко, так наполнено эмоциями (тревога, чья-то боль, эманации отчаяния), что я всматриваюсь в него и почти забываю о саламандре. А зря. В секции истории появляются Бронислав и Джилина. Над Бон-бончиком висит в воздухе посмертие в костюме пятнадцатого века. Гудкова как всегда смотрит на меня с ненавистью. Но ко мне тоже прибывает подмога. Милли. Альв оценивает ситуацию, скрещивает руки на груди и расставляет для устойчивости ноги на ширине плеч. Я знаю эту позу. Сейчас будет драка.
— Почему ты не сказала мне, что этот вот… — Милли кивает на Гудкова, — к тебе пристает?
Нельзя, чтобы Милли устроил разборки. У Гудковых влиятельный отец, а мы с альвом, по нашей легенде, на положении бедных стипендиатов. Если начнутся расспросы…
— Да все нормально, — говорю я беспечно, — так, глупости. Он предложил встречаться, я сказала «нет». Он ПОНЯЛ. Понял же, да?
Нет, не понял.
— У тебя какие претензии? — холодно спрашивает Лексей у альва. — Ты ее парень?
— Я ее друг. Она под моей защитой.
— Тебе нет необходимости защищать ее от меня. Я оказал ей честь. Мой род известен и велик. А кто ты?
— Он полукровка, — прищурившись, говорит Джилина.
— «Пустая» мать и отец-маг? Или наоборот? Я потомок Великой Огненной Ко’Виэлээ, оказавшей честь человеку и давшей свою кровь его роду, — заявляет саламандр.
— Я – тот, кто выше тебя по роду и положению. Просто поверь, — шипит Милли.
Их уже не остановить: Гудков чувствует кровь альва, а у Милли в крови – стойкая ненависть ко всякого рода ящерицам. Сейчас договорятся до чего-нибудь… эффектного. И действительно, Лексей закатывает рукав, под его кожей перекатываются сполохи огня. Милли закатывает глаза и тоже оголяет руку до локтя – его кожа чиста, никакой чешуи и прочей атрибутики наг-ши: альв не дурак. Гудков торжествующе бросает:
— Не очень впечатляет. Вектор Короля! Сила выбирает того, кто выше по положению.
— Как скажешь.
Парни несколько секунд смотрят друг другу в глаза. У Милли двигаются пальцы, а у Лексея в руках появляется палочка. Не казенная – золотая с рубином на кончике. Красивое лицо Гудкова покрывается бисеринками пота. Он не выдерживает, стонет и опускается перед Милли на колени.
— Вот так, пресмыкающееся, — тихо говорит альв. — К Лу даже не приближайся.
Гудков с трудом встает и произносит, бешено сверкая глазами с вертикальными зрачками:
— У тебя здесь нет надо мной власти, наг. На территории Академии запрещено пользоваться родовой магией.
— Да неужели? Ну ты и… двоедушник! — вырывается у меня.
Призрак в шортах с буфами смотрит с укором, а Джилина, судя по взгляду, готова сожрать меня живьем.
— Верно, — тянет Милли. — Но у меня есть кулаки, а еще друзья, и у них тоже кулаки. И ты, — альв неожиданно обращается к Куделю. — Держись подальше от Ксени. На ее руку есть другой претендент, повыше тебя по знатности.
Бронислав вспыхивает и тяжело глядит исподлобья. Но молчит. Мы с Милли уходим со сцены в момент «гробовая тишина».
В коридоре альв разворачивает меня к себе и восклицает:
— Какого черта, Лейка! Я только что видел тебя в общаге с девчонками, и это была не ты!
Я попыталась немного поюлить. Не вышло. Пролетающий мимо Генрих, ранее выдавший Милли мое местоположение, подтвердил, что я все время была в библиотеке. Мы с посмертием разошлись в показаниях, и Милли почему-то поверил зыбкому призраку, умершему триста лет назад, а не мне, подруге детства! Конечно, я понимала, что рано или поздно придется все ему рассказать, но в глубине души надеялась, что в ближайшее время Милли будет слишком занят своими новыми друзьями и старыми увлечениями – чтением и сочинительством.
— Да, — процедил альв сквозь зубы, — ты меня пока не настолько достала, чтобы я забыл, что меня, вообще-то, просили за тобой присматривать. Лу, имей совесть! Я многим жертвую ради нашего инкогнито, к твоему сведению! Например, своей карьерой автора хоррор-сториз! Если бы ты только знала, как ограничивает меня эта необходимость хранить секрет нашего происхождения!
— Твоими стараниями это уже не секрет! — парировала я.
— Подумаешь, какой-то саламандр узнал во мне Повелителя! Нужно было немного его проучить! Он все равно не знает ни из какого мы мира, ни кто мы. Это тебе, Лу, надо было бы вести себя поскромнее, а не провоцировать разных… гадов.
— Тоже мне, защитник девичьей чести нашелся! С рептилиями я как-нибудь сама разберусь, без советчиков, тебе не стоило влезать. Ты-то как раз все и усложнил!
Видимо, заметив, что я пока не потеряла навыка и способна часами переругиваться, отвечая десятком слов на одно, Милли резко поднял над моей головой кулак и так же стремительно опустил его… мягко ткнув костяшками пальцев мне в нос. Я и глазом не моргнула – с детства прохожу все проверки на реакцию на «зачет». Альв закатил глаза и вздохнул.
— Черт, Лу, он в тебя влюбился, это же видно. И это саламандр. Пока не получит своего, не отстанет. Тебе объяснить, что он хочет получить? Пчелки-тычинки-пестики, нет? Не надо? Сама разобралась?
Я фыркнула:
— Шиш с маслом он получит, жук навозный. И не волнуйся, что я как-либо к нему проникнусь – с такими-то методами скорее окончательно возненавижу. Ну слушай, от такого никто не застрахован! Я ничего не делала, просто… не вовремя попалась ему на глаза. Не кривляйся! Вот влюбишься сам – тогда и посмотрим! Лучше поясни насчет Ксени. Я собственными ушами слышала, как ссорились отцы Бронислава и Ксюхи! И кто второй претендент? И, вообще, откуда ты узнал?
