Не знаю, сколько прошло времени, но в какой-то момент Ярик прекратил свою работу. Очевидно, она была завершена.
Весь зал и кое-где даже стены были покрыты удивительными узорами. Они были похожи на древний язык, от которого веяло сырой землей, страхом и смертью.
— Вот она, — сказала Селена, держа на руках Агату.
Увидев тело своей подруги, я вскрикнула. На ее руках и ногах виднелись свежие порезы и синяки. Соня тоже была изрядно побита, а это свидетельствовало о том, что они дрались.
— Ее проклятая бабка вместо того, чтобы развлекаться на шабаше, очень вовремя приперлась на помощь внучке, — поморщилась девушка и, как мешок с картошкой, сбросила ведьму на пол.
— Надеюсь, ты ее не убила, — сказал Ярик, неодобрительно глядя на дочь.
— Нет. Только дала демонам приказ, чтобы они ее задержали на достаточное для нас время.
— Хорошо, надень на нее цепи, — отдал приказ «брат» и подошел ко мне.
— Надеюсь, Злата, ты страдаешь. Близкие тебе люди гибнут один за другим.
Ох, как мне хотелось плюнуть ему в его идеальное лицо, но я сдержалась. Просто отвернула голову и закрыла глаза.
— Нет, так не пойдет, — процедил мужчина и, крепко схватив меня за подбородок, силой развернул к себе. — Ты будешь смотреть. Увидишь, как они будут мучиться из-за тебя. Селена, давай, сыграем в нашу любимую игру.
— Хорошо, папочка, — радостно улыбнулась девушка.
Затем она щелкнула пальцами и рядом с телом Агаты оказалась скрученная заплаканная Жожо…
Глава 49. «Игра»
Жожо обнимала себя за колени и мелко тряслась. Все ноги и руки были в синяках и порезах, от одежды осталась серая тряпка, которая едва прикрывала невероятно худое и костлявое тело. Хуже всего, что она была в сознании, но взгляд не выражал никаких понятных эмоций, был отстранен, будто у безумной.
— Она немного поломалась, — пожала плечами Селена, толкая ногой спину девушки.
— Не трогай ее, — крикнула я, не сдержавшись. — Что вы с ней сделали, проклятые психопаты?
— Ничего особенного, — сказал Ярик. — Просто моя дочь любит живые игрушки.
— А теперь правила, — сказала Селена, радостно захлопав в ладоши. — Ты, Злата, делаешь первый ход. Будешь выбирать одно слово из трех, а затем одну из этих двух девушек. Выбирай: рука, нога или лицо? Жожо или Агата?
— Я не буду ничего выбирать, — прошипела яростно взглянув на змею.
— Будешь, — сказал Ярик, упиваясь пальцами в моё плечо. — Или выбирать придется мне или Селене. А это будет гораздо хуже для вас троих.
— Я не буду, — сказала я, игнорируя боль.
— Будешь, — еще крепче сжал плечо «братец»
— Я. Пусть это буду я, — побледневшими губами выдохнула я.
— А какая часть тела? — по-деловому спросила Селена и подала знак отцу, чтобы тот меня отпустил.
— Любая, — ответила ей, чувствуя невероятное облегчение от того, что Ярик забрал свои руки.
— Это не по правилам, — обиженно надула губки девушка. — Играй по правилам! Какая часть тела?
— Рука, — тихо сказала, не ожидая от этой игры ничего хорошего.
И в тот же миг почувствовала, что запястье начинает меняться изворачиваясь в другую сторону. Боль была просто адской, казалось, что вот-вот потеряю сознание.
Кажется, я кричала и, пожалуй, громко. Не знаю, сколько именно продолжались эти муки, потому что потеряла счет времени. Только через целую вечность ко мне подошла Селена и начала исцелять руку.
— Хорошая девочка, — прошептала садистка, нежно поглаживая снова здоровое запястье.
Но сил ответить ей у меня не было. В горле застрял комок из слез. Я чувствовала себя такой счастливой, что боль исчезла, и одновременно такой несчастной из-за того, что совсем не могу сопротивляться, не могу защитить дорогих мне людей.
— Жожо, теперь твоя очередь, — сказала Селена.
На мгновение девушка растерялась, будто не совсем поняла, что обращаются именно к ней. Затем она догадалась и, удивленно взглянув на неподвижное тело своей подруги, сказала.
— Нога. Агата.
Бедная ведьмочка. Она пришла в себя не от спасительных объятий освободителя, а от ядовитой боли от ожогов, что покрыли всю кожу на ее ногах.
Агата старалась не кричать и не плакать. Мужественно стиснула зубы, прокусывая губы до крови.
Я не могла на нее смотреть. Не знаю, что сейчас для меня было хуже: страдать самой или смотреть на страдания других.
— Прекратите, — взмолилась я, но меня никто не услышал.
Им не было дела до чужой боли. Они получали от нее удовольствие.
* * *
Игра продолжалась долго, намного дольше, чем ее мог бы выдержать здоровый рассудок. Неудивительно, что Жожо его потеряла. Но я не позволяла себе сдаться. Держалась столько, сколько было сил.
Наконец пришло время последних приготовлений к обряду, и палачи временно оставили нас в покое.
— Ты как? — прошептала Агата.
— Не лучше, чем ты, — едва шевеля губами ответила ей я, тревожно поглядывая на Жожо, которая сидела в углу и что-то про себя бормотала.
— Она вызвала меня по талисману. Умоляла о помощи. Бабушка как раз отправилась куда-то по делам…
— Со мной прошел тот же номер, — вздохнула я.
— И что теперь будем делать? — спросила Агата, лихорадочно осматривая каждый уголок зала. — Здесь так много людей.
— Я знаю. Эти штуки нейтрализуют любую магию.
— Ничего. Справимся, — слабо улыбнулась девушка. — Бабушка нас найдет. Она у меня такая. Главное продержаться как можно дольше.
— Я уже кое о чем думала, — еще тише сказала я, глядя не спешат ли назад Ярик и Селена.
Их пока рядом не было, поэтому я продолжила:
— Ритуала не произойдет, если не будет главного ингредиента. Меня.
— Что? — удивленно охнула ведьма. — Ты морион?
— Кажется, — ответила я. — Слишком долго все рассказывать. Но если коротко, то я родная сестра Ярика и тетя Сони-Селены.
— Не хило. Но мы не можем так поступить. Нет. Так нельзя, — отрицательно покачала головой Агата.
— Надо, — вздохнула я, смотря на все эти несчастные худенькие тела невинных людей. — Или я одна. Или мы все. Да и не только мы.
— Нет, Злата. Должен быть другой выход. Он всегда есть.
— Не в этот раз, — сказала ей я, чувствуя, как начинают подходить к глазам предательские слезы.
. — Я сейчас что-нибудь придумаю. Обязательно придумаю. Только дай мне немного времени.
— У нас его слишком мало, — прошептала я, но замолчала, давая возможность Агате обо всем подумать.
