Меня это устраивало — в такой «счастливый» день видеть улыбающимися лица своих — убийственно для моей расшатанной последними событиями психики.
Женьки с лихвой хватало. Сын волком зыркал, но на мои вопросы отмалчивался или отмахивался.
И Марина была с родителями. Они, как всегда, милые и общительные. Радовались за нас с Германом, не переставая восхищались какая мы красивая пара. Как он меня любит, как на меня смотрит и как за мной ухаживает. Да, чего не отнять — на людях Громов был сама любезность, внимание и галантность — его любовь проходила, стоило нам остаться наедине. Циничность, пренебрежение, холод… вся моя компания, но это было неважно.
Поэтому я играла отведённую мне роль. С приклеенной улыбкой благодарила всех гостей и тихо радовалась, что и церемония не затянулась. Мне повезло — уложились всего в один день.
Страшило лишь приближение брачной ночи, и отлёт в свадебный тур. Зато сокращенный отпуск всего в несколько дней приятно удивил. Это было отлично, ведь ни я, ни Громов отлучаться, даже под таким благовидным предлогом, надолго не могли.
А потом настал час икс.
Впервые узнала, что такое заниматься сексом с нелюбимым, отвращающим тебя мужчиной. И мне пришлось через себя перейти. Это было насилие: и душевное и телесное.
Нутро не отзывалось ни на поцелуи, ни на ласки.
Меня едва не тошнило от происходящего.
Буквально трясло.
Но я искренне пыталась настроиться, убедить себя, что такой опытный любовник не может делать плохо, неправильно… Всё дело в моей голове, но чувства всё равно не просыпались.
Герман это видел, ощущал и даже чертыхнулся, когда после его возни и сопения надо мной, так и не смог пробудить во мне желание. Увы, я так и осталась неготовой для проникновения.
Поэтому за душевным насилием пришло и телесное.
Как говорится: «Дунул, плюнул, вошёл, подёргался и, содрогнувшись, кончил». Акт получился механический, тактильно неприятный и даже чуть болезненный. Благо, длился недолго.
— Тебе лучше хотя бы изображать, что приятно, иначе у меня на тебя не встанет больше! — нагло заявил Громов скатившись с меня на край постели в шикарной гостинице, где для нас был заказ номер новобрачных. — Не хочу думать, что со мной что-то не так. Потому что со мной всё нормально! И это ты… по молодым охочая. Так что свои извращения в укромный уголок бабских фантазий запихай и довольствуются мной! Не такой я мерзкий, как ты показываешь своим видом! Я умею быть нежным и внимательным — просто перестань меня отвергать! Иначе я тебе знатно подпорчу жизнь! Не забывай, ты мне родить должна! Если помнишь, в контракте точно указано: наследство причитается только если выполнить главный пункт «родить наследника».
Пфф, можно подумать мне нужны его деньги.
— Не требуй невозможного, Громов. Я не робот, и желать тебя по твоей прихоти не могу. Если тебе будет легче я в следующий раз простору как шлюха, видимо тебя они подняли самооценку до небес. Только, прости, но любовник ты никакой! — Я встала с постели и дёрнула простынь к себе, чтобы скрыть обнажённое тело. — Насчёт беременности я сделаю всё возможное… — запнулась и чуть переиначила: — Ты же знаешь, что я уже не пью противозачаточные давно, — не лгала. И он об этом прекрасно знал — тест прошла за пару дней до свадьбы, а если учесть, что не пила таблетки уже пару недель, как узнала о безвыходном положении, то залететь имела все шансы.
— Так что зависит от твоей плодовитости, — не собиралась проглатывать его грубости и бесцеремонность. Ему нужно — пусть напрягается.
— Хорошо, — отчеканил, явно оскорбленный до глубины души Громов, — и всё же, будь добра включается в игру, а то дрочить такой красивой куклой — не вставляет.
— Ты сам меня захотел, уж прости, в моём наборе «кукла для брака» не встроена кнопка «отвечать взаимностью». Хм, что опять шантажировать будешь? — колюче уточнила, и не дожидаясь ответа в сторону ванной комнаты пошла.
Но кожей чувствовала как в нём закипала ярость. ДА! Ему не понравились мои замечания.
— А ты попытайся! Теперь я твой мужчина, и быть тебе подо мной! — нагнало меня в спину, когда была одной ногой в огромной уборной.
Горькая правда…
Да, мне предстояла адская жизнь с ненавистным чудовищем!
Три дня каторги и близости с Германом меня доконали.
Я даже порыдать успела, когда он вышел по делам.
Потом вытерла слёзы, тяжко вздохнула и дала себе установку:
— Жить, Лиза! Жить! Не посмеет этот гад уничтожить, чего ты с таким трудом добивалась!
Конечно же убивать его не буду… но знаю его слабые места и когда настанет час расплаты — ни движения не сделаю, чтобы продлить его жизнь!
Несколько инфарктов, сахар, давление…
А сердце — сложный механизм.
Тут простыми деньгами не откупиться. И мышцу не перезапустить шантажом и угрозами.
Ничего, я умею ждать!
О беременности узнала через месяц после свадьбы, так и не дождавшись месячных. Не сомневалась в способности зачать, но один вопрос оставался открытым.
Кто отец?
Мой прощальный секс не был глупым порывом.
Другого шанса не позвонить Громову добиться желаемого, мне возможности забеременеть от того, кто рвал душу и вселял в меня счастье — не представилось бы больше.
А так вроде переспала до свадьбы, не изменив законному мужу, и при этом залетела от другого.
Но это бабка надвое сказала — лишь долганка и хрупкая Надежда, что тот единственный раз мог сработать как часы.
И придраться не к чему — разница в несколько дней — не критическая, и такая, что с ходу не определить, точно до дня, когда был зачат малыш.
Герман на новость отреагировал ожидаемо — начал с проверки сроков, на что ему ответили, как я предполагала — примерный срок и только!
Придраться Герман не мог — вот и пошла жизнь размеренней и спокойней.
Во избежание потери ребёнка — Громов меня редко трогал, и вскоре я стала узнавать о его изменах. Мне было всё равно: пусть делает, что хочет, лишь бы меня не беспокоил. Вот Герман и занимался: карьерой, другими, моими проектами и даже умудрился бизнес-план Руслан пропихнуть в план администрации по градостроительству и начал его воплощать в жизнь, как я полагаю, больше прокручивая средства, которые умудрялся получать получив долгожданный пост, нежели горя желанием отстроить интересный оздоровительно-профилактический комплекс.
Хотя выгори это дело — будет очень громко и масштабно в рамках нашего города и края.
Я даже на это рукой махнула. Да-да, нет-нет. Я теперь просто жила. Жила мыслью о новой жизни во мне! О том, какой буду матерью для малыша!
А неудовольствие Германа громыхнуло только когда появился Антон: смуглый, темноволосый, светлоглазый.
