— Мы похожи на крыс, Денни, — сказала она. — Разве ты не видишь? Мы тоже можем прогрызть себе путь к свободе.
— Ну, крошка, — сказал Денни, — если ты хочешь прогрызть стену этой хижины, валяй, грызи. А я буду искать шансы выйти через дверь.
— Ты не понял, Денни, — настаивала Иезабель.
Я имею в виду, что могу перегрызть веревки, которыми связаны твои руки.
— Черт побери, крошка! — воскликнул Денни. — Какой же я глупец! А я-то всегда считал себя умным парнем.
— Я хочу, чтоб ты позволил мне попытаться перегрызть веревки. Неужели ты не понимаешь, о чем я говорю?
— Конечно, крошка. Но я буду делать это первым. Мои зубы крепче. Подкатывайся сюда и я начну. Когда ты будешь свободна, ты развяжешь меня.
Иезабель скатилась на живот, а он принял такое положение, чтобы мог достать ремни на ее запястьях зубами. Он приступил к работе с желанием, но вскоре ему стало ясно, что это дело гораздо труднее, чем он предполагал. Он понял также, что очень ослаб и устал. Но, хотя ему часто приходилось останавливаться, чтобы передохнуть, он не сдавался. Однажды, когда он отдыхал, он поцеловал маленькие руки, которые пытался освободить. Это был нежный, благоговейный поцелуй, совершенно несвойственный для Денни. Но любовь — странная сила, и когда она загорается в груди мужчины к чистой и добродетельной женщине, она всегда делает его немного нежнее и лучше.
Рассвет сменил темноту хижины, Стрелок все еще перегрызал ремни, и ему казалось, что это никогда не кончится.
Капиетро лежал, уставившись в потолок, его мертвые невидящие глаза закатились, так он и лежал все долгие ночные часы. Бандиты двигались по деревне. День предстоял трудный. Рабы приготовляли грузы с лагерным снаряжением и награбленной добычей, которые они должны были тащить на север. Воины спешили с завтраком, так как им еще нужно было осмотреть оружие и лошадей перед тем, как отправиться в последний рейд на лагерь английского охотника.
Нтейл, вожак, ел у костра своей любимой жены.
— Торопись, женщина, — сказал он. — У меня еще есть работа перед выездом.
— Ты сейчас вожак, — напомнила она ему. — Пусть работают другие.
— Это мне надо сделать самому, — ответил черный.
— Что же это за важная работа, что я должна торопиться? — спросила она.
— Я убью белого человека и приготовлю девчонку к путешествию, — ответил он. — Дай-ка для нее пищи. Она должна покушать, а то умрет с голода.
— Пусть умрет, — ответила женщина. — Я не хочу, чтобы она была с нами. Убей их обоих.
— Заткнись! — прошипел человек. — Я вожак.
— Если ты не убьешь ее, то я убью, — сказала женщина. — Я не буду готовить ни для какой белой суки! Человек встал.
— Я иду убивать мужчину, — сказал он. — Завтрак для девчонки должен быть готов, когда я приду с ней.
ГЛАВА 25. ВАЗИРИ
— Все! — выдохнул Стрелок.
— Я свободна! — воскликнула Иезабель.
— Мои зубы, кажется, истерлись до основания, — сказал Денни.
Иезабель тотчас же начала развязывать ремни на руках Денни, даже не освободив свои ноги.
Пальцы у нее онемели, так как веревки частично приостановили кровообращение.
Работала она медленно и неумело.
Им обоим казалось, что это никогда не кончится.
Если бы они знали, что Нтейл уже покончил с едой и объявил, что идет убивать Стрелка, они бы, наверное, обезумели от этой мысли. Но они этого не знали, и это, возможно, было к лучшему, так как они ко всем причинам, мешавшим Иезабель, прибавили бы еще и нервное напряжение.
Но, наконец, руки Стрелка были свободны.
Оба принялись развязывать веревки на ногах, которые были завязаны менее туго. Денни встал первым.
— Сначала, я выясню, на чем я лежал вчера, — сказал он, — что-то знакомое. Если я окажусь прав…
Он порылся среди грязных тряпок и минутой позже уже поднялся с автоматом в одной руке и своим револьвером, поясом и кобурой в другой. На его лице появилась усмешка.
— Первый раз за долгое время мне повезло, — сказал он. — Теперь все в порядке, сестренка.
— Что это за вещи? — спросила Иезабель.
— Это другая половина Стрелка Денни Патрика, — ответил он. — Ну, держитесь, грязные крысы!
Когда он произнес это, Нтейл, вожак, отодвинул рогожу, заменявшую дверь, и заглянул внутрь.
Там было довольно темно, и с первого взгляда он не мог увидеть фигуры девушки и мужчины, стоявших у дальней стены.
Но он сам был виден очень хорошо своим жертвам в утреннем свете, проникавшем через дверной проем. В руке вожака наготове был пистолет.
Стрелок уже пристегнул пояс, потом взял автомат в левую руку и вытащил револьвер из кобуры.
Он действовал тихо и быстро, так быстро, что когда он выстрелил, Нтейл не понял, что его пленники не связаны, а освободились от веревок, и никогда этого уже не поймет, так же, как не услышал звук выстрела, который убил его.
В то же самое время, когда Стрелок выстрелил, звук его револьвера был заглушен криками и стрельбой сторожевого ворот, который при свете наступавшего дня обнаружил вражеские силы, крадущиеся к деревне.
Денни Патрик перешагнул через мертвое тело вожака и выглянул из жилища. Он понял, что что-то произошло. Он видел, как люди бежали к воротам и взбирались на уступы. Он слышал, как пули стучали о забор, расщепляя и пробивая дерево. Деревня была охвачена воплями и криками обезумевших от страха людей.
Опыт подсказывал ему, что только ружья большой мощности могли пробивать толстое дерево забора. Он видел, как бандиты на уступах, посылали ответный огонь из своих древних мушкетов, видел также, как рабы и пленники сгрудились в кучу в углу деревни, куда менее всего долетали пули атаковавших.
Его заинтересовало, кто же мог быть врагами бандитов, и прошлый опыт предложил две возможности: или прибытие гангстеров или прибытие полиции.
— Я никогда не думал, что дойду до этого, — сказал он.
— Дойдешь до чего?
— Мне очень не хочется говорить тебе, на что я надеялся, — проговорил он.
— Скажи мне, Денни, — попросила она. — Я не рассержусь.
— Я надеялся, что эти парни полицейские. Только подумай, крошка, я надеялся на приезд полицейских, я — Стрелок!
— Кто такие полицейские, Денни?
— Законники, разнузданные быки. Черт возьми, крошка, почему ты задаешь так много вопросов! Полицейские есть полицейские. Я скажу тебе, почему я надеялся на них. Если это не полицейские, то это скорее всего какая-то другая бандитская шайка, от которой нам нужно бежать, как и от этой.
Он вышел на деревенскую улицу.
