— Извини, мам. Я не хочу работать больше в Москве.
— Аля, что ты сейчас говоришь такое? — она берется за сердце и опускается в кресло.
Мне приходится поделиться с ней тем, что меня гложет. Со своей неуверенностью, которая с годами переросла в хроническую, с недоверием, которое я испытывала к любимому человеку. Она внимательно слушает и не перебивает меня. В какой-то момент, я понимаю, что так хочу услышать от неё одобрение, поэтому продолжаю и продолжаю говорить, пока мой поток слов не иссякает.
— Ты хочешь полететь к Громову? — выражение её лица при упоминании имени Ильи становится таким, будто она съела кислый лимон.
— Хочу, — опускаю глаза в пол. — Я люблю его, мам.
— Нет, — мама поджимает губы в тонкую линию и поднимается с места. — Этого не будет, Альбина. От меня поддержки в этом вопросе ты не дождешься. Более того, если ты вернешься к нему, считай, что матери у тебя больше нет.
Она уходит, театрально хлопнув за собой дверью. Так, словно до этого я разговаривала в пустоту. Меня ничего не держит в Москве, кроме квартиры и старенькой матери. Много это или мало, я не пойму. Но я так устала просыпаться с давящим чувством пустосты внутри и сожалением о том, что важное — я упустила.
На автомате кормлю малышку и укладываю её спать. Вернувшись на кухню, завариваю себе чашку крепкого чая и выглядываю в окно за которым уже началась весна.
В последнее время я буквально не выпускаю телефон из рук. Поэтому сейчас он вовремя оказывается рядом. Снимаю блокировку, вбиваю номер мобильного, который знаю наизусть и в этот раз не сбрасываю.
Один гудок, другой, третий. Сердце бешено бьется в груди от мысли, что Илья мне больше не ответит. Вызов заканчивается, но трубку он так и не снимает.
Беспомощность, слабость и осознание того, что мой поезд ушёл — это всё, что я ощущаю.
Я пытаюсь занять себя чем-нибудь, пытаюсь улыбаться дочери сквозь слёзы, но у меня мало получается. Мы занимаемся с Викулей развивающими занятиями, я хаотично ищу новые для себя вакансии и даже включаю кинокомедию, чтобы не оставаться с гнетущими мыслями один на один.
Сон идёт плохо. Я закрываю глаза, вновь просыпаюсь, проверяю спит ли малышка. На часах почти полночь и единственный для меня выход это выпить снотворное. На цыпочках, чтобы не разбудить дочку, крадусь на кухню и достаю пузырёк с лекарством.
Телефонный звонок в ночной тишине заставляет меня резко вздрогнуть и промахнуться. Коричневые капли попадают на столешницу, я беру в руки тряпку и телефон одновремененно.
— Слушаю, — в динамике раздается голос близкого для меня человека.
— Илья, это я. Альбина, — с трудом сдерживаю слёзы и отчаянно тру стол на котором больше ни капли не осталось.
— У меня записан твой номер, Альбина, — чуть мягче произносит он. — Я был на важной встрече, поэтому не видел, что ты звонила.
Странно, но я не испытываю ничего похожего на недоверие. За дни, которые я извела себя, мне только лишь стало страшно, что наши отношения вернуть уже поздно.
— Илья… Надеюсь, я не опоздала?
Он несколько секунд напряженно молчит. Секунды, которые кажутся мне вечностью. Секунды, за которые я медленно погибаю и заново возрождаюсь, когда он отвечает мне:
— Не опоздала, Кудряш. Когда за вами приехать?
Слёзы радости и облегчения душат меня изнутри так сильно, что я начинаю плакать прямо в трубку. Захлебываюсь, скулю, до истерики и хрипов.
— Как же мне без тебя плохо, Илья.
— По правде говоря, я собирался прилететь к тебе на неделе. Тоже соскучился, — произносит Громов серьезным тоном. — Почему ты плачешь, малыш?
— Я так испугалась, что больше тебе не нужна…
Слышу лёгкую насмешку на другом конце провода. Представляю, как уголки его рта ползут вверх, а под глазами появляются мелкие морщинки.
Я замолкаю и до крови закусываю губу, ощущая во рту металлический привкус.
— Я не могу иметь детей. Это последнее, что хотела сказать. Но, тем не менее, эгоистично хочу быть с тобой вместе.
Никакой заминки не происходит, что облегчает мне задачу и я перестаю заниматься самоедством.
— И это правильно, — отвечает Илья. — Ты нужна мне как никто другой, Кудряш. Прошу, больше никогда в этом не сомневайся.
Эпилог.Альбина. Прошло два года.
Если бы мне дали возможность прожить свою жизнь заново, я ничего не стала бы в ней менять. Собственные ошибки сделали меня умнее. Разлука с Ильей заставила полюбить его ещё сильнее и научила доверять. И даже боль, которую принесла мне смерть Полины притупилась и заставила ценить ещё больше то, что теперь имею.
— Ты уверен, что самостоятельно встретишь мою мать? — спрашиваю у мужа, набирая его номер.
— Альбин, не волнуйся, мы не поубиваем друг друга, — смеется Громов. — По крайней мере не тогда, когда я буду за рулём.
— Утешил, — вздыхаю я. — Если нужна будет моя помощь — звони.
На этих словах я кладу трубку и начинаю тщательнее готовится к приезду родительницы. За те два года, что мы живём в Питере она ни разу у нас в гостях не была. Только мы с Викулей ненадолго прилетали навестить её в столицу, задерживаясь максимум на несколько дней. Но в этот раз повод у мамы особенный — тридцатипятилетние её дочери, то есть меня. Я решила отметить свой праздник в кругу семьи, выбравшись на нашу загородную дачу, которую мы с Ильей купили буквально в прошлом году.
— Мам, — чья-то маленькая ладошка касается моей руки и дергает к себе. — Папа скоро приедет?
Викуля выговаривает не все буквы в силу возраста, но мы с Ильей её отлично поднимаем. Она называет Громова папой и иногда мне кажется, что его она любит гораздо сильнее меня. У них особая ментальная связь, свои секреты и игры, которые понимает только Илья.
Присаживаюсь перед ней на корточки и треплю светлые кудрявые волосики, которые вьются точно, как и мои.
— Скоро, малыш. Скоро. Ужинать будешь?
— Неа, — смеется озорным смехом и убегает прочь из кухни.
Порой мне кажется, что на небесах определенно решили подарить мне точную мою копию. Тот же характер, та же родинка под нижней губой, те же голубые глаза цвета неба. И пусть это неправильно и глупо, но я радуюсь, что Вика не напоминает Илье Романа.
Мою любовь к дочери не описать словами и ничем не измерить. Сердце наливается теплом, когда я смотрю на неё и наблюдаю за её взрослением. И с каждым днём мне хочется ещё раз всё это пройти и повторить. Беременность, роды и появление новой жизни. Но увы…
Мама с Ильей приезжают спустя полтора часа. Я давно не видела её, поэтому подхожу ближе и, несмотря на некоторые недомолвки касаемо моей личной жизни, крепко обнимаю. Мама ненадолго теряется, но всё же делает шаг навстречу — кладёт руки на мою спину и слегка поглаживает.
