— Отведи меня к Мэнди. Пожалуйста.
— Мэнди? Ты уже на короткой ноге со штатным целителем? — Шатрэн не мог не заметить, что я не назвала фамилии женщины. Но ведь я ее не знала. Не стоило мне наверное называть ее имя. Попросила бы просто отвести меня к целительнице. Зачем уточнять? — Твоя удивительная способность искрометно сближаться и с друзьями, и с врагами поражает меня.
— Я заболела. Чувствовала себя так плохо, будто умирала. Но это оказалась всего лишь простуда. Выпила лекарства, и мне стало намного лучше. Вот, не успела после завтрака выпить.
— Не нужно. Готовы результаты вчерашнего исследования. Выданные вчера лекарства сдашь и получишь специализированное лечение.
Что-то мне не нравились его обтекаемые формулировки. Еще хуже звучала новость, что результаты моего медицинского исследования были выданы Шатрэну. По какому праву? Там должно быть что-то совсем аховое, раз доложили новоиспеченному ректору.
— Что-то серьезное? — я попыталась испепелить его взглядом, но чувствовала, что неправильно определила высоту расположения головы и смотрела куда-то не туда. То ли в шею, то ли в лоб. — Кайся! Я все равно узнаю! Здоровье не тема для шуток! Не пугай меня!
— Ты отравилась. Мэнди расскажет подробности.
Шатрэн нежно коснулся моей щеки фалангами пальцев. От неожиданности я встала как вкопанная, пораженная его странным поведением. Ничего не предвещало! Или вместе с назначением на ректорскую должность он унаследовал от предшественника долг и подумал, а почему бы мной не заплатить? Сразу столько проблем в его жизни решилось бы!
Что-то голова потяжелела… Я почувствовала головокружение, и стала медленно оседать на пол. Сильные руки подхватили меня под поясницу, подняли и прижали к груди. Слух, магическое и физическое осязания покинули меня, и я потеряла сознание.
***
Шатрэн вырубил меня! Я точно уверена, потеря сознания — его пальцев дело! Он пустил в меня какое-то заклинание, и я осела прямо в его руки. Вот зачем он это сделал? Боялся, что я могла устроить истерику и наотрез отказаться идти в лазарет? Да я бы побежала к Мэнди, если бы видела! Я отравилась? Где и когда? Я ела только в столовой вместе с другими кадемами, и несколько раз мне отправляла еду Аннета. Ну, еще сам Шатрэн призвал один раз завтрак, и… я ела то, что мне подавал папашка…
О, богинюшка, спаси и защити! Как я могла так глупо довериться? Я ведь знала, что он попробует отравить меня! Я ведь опасалась! Так нет же. Вбила себе в голову, что папашка планировал отдать меня какому-то темному извращенцу за долги (почему именно меня?) Вбила и поверила, что подаваемая мне еда безопасна… Меня ведь должны были передать живой и невредимой…
На моих глазах лежала маска, и я боялась ее снимать. Страшнее всего было ничего не увидеть. Когда лежишь в темноте и в абсолютной тишине, когда слышишь только собственные мысли и больше ничего, то уже не можешь сдержать ни пессимистичных мыслей, ни слез. Я перевернулась на бок и, закусывая подушку, скулила. Без зрения мне никогда не вернуться домой. И никогда не устроиться в этом мире. Я вывалюсь на обочину, и что со мной будет дальше, я знать не хотела.
Прикусив губу, я словно очнулась от саднящей боли и резко сорвала маску с глаз. Открыть их я не решалась еще несколько секунд, пока окончательно не опустила руки и сдалась. Что будет, то будет. Мне уже все равно. Но судьба со мной не согласилась и дала мне еще один шанс. Я видела. Зрение ушло далеко от идеала, но, по крайней мере, я могла видеть. Мне нужно было подобрать очки, и я снова смогу ходить и читать без посторонней помощи.
Услышав незнакомые голоса, я замерла и прислушалась. Несколько мужчин тихонько переговаривались на тему распространения наркотиков, и я обомлела. Тут же я быстро-быстро забралась обратно под одеяло и притворилась спящей. Наркотики? В Академии Трех Сил? Вот какую фатальную катастрофу под номером четыре имел в виду Шатрэн! Бывший ректор Алгарсис и папашка помышляли наркооборотом под прикрытием академии!
Шатрэн изначально не хотел становиться ректором, и я могла поклясться, что он уже тысячу раз проклял председательницу, активно действующую на поприще его карьеры. Я бы точно прокляла, если бы меня заставили разбираться с наркоторговцами. А не этим ли я занималась, отстаивая свою жизнь и свободу? Верно. Именно с наркоторговцами я сражалась, чтобы меня не продали на эксперименты какому-то беспредельно могущественному и богатому извращенцу.
Под одеялом я даже сжалась, желая занимать как можно меньше места и не отсвечивать. Пусть большие страшные дядьки-дознаватели из органов правопорядка разбираются с преступниками. Они за это зарплату получали, и я не собиралась отбирать их хлеб. Вскоре я услышала шаги. Кто-то приближался к двум незнакомым мужчинам, и он, остановившись рядом с ними, сразу же заговорил.
— Вы нашли книгу? — потребовал Шатрэн. Это был он. Его голос… такой же холодный, как был в тренировочном зале. Шатрэн не хотел, чтобы наше миловидное общение стало достоянием общественности. Так это его настоящий голос. Но со мной он почему-то другой.
— Ни одну, — отчитался один из незнакомцев, и второй поддакнул.
— Мы обыскали обе комнаты, и ни в одной нет ни следа книг, записанных в библиотечной карточке.
— Тогда активируйте отслеживающий протокол, — разрешил Шатрэн, а я, полностью шокированная его метаморфозой, слушала, как четко он отдавал короткие приказы. — Я должен лично убедиться, что Анита распространительница айшонг-ву.
Я?! Я подскочила на месте, навернувшись с кровати и больно ударившись коленками о каменный пол. Если «айшонг-ву» было названием наркотика, а, говоря об Аните, Шатрэн имел в виду меня, то я должна была лично поговорить с ним и объясниться! Нельзя обвинять меня лишь потому, что в один не очень хороший день я появилась из ниоткуда.
Меня услышали, и Шатрэн приоткрыл дверь в мою палату. Я подняла голову на свет, льющийся из приоткрытой двери, и в шоке уставилась на Шатрэна, не в силах произнести ни звука. Теперь я понимала, почему его назначили новым ректором Академии Трех Сил! Его слабость и мягкость были всего лишь показными. А тот мужчина в тренировочном зале мне не показался!
— Какая Анита? — спросила я его с надрывом. — Какая распространительница? Я все о себе расскажу, только не надо ни в чем обвинять меня! Я никогда зла не совершала!
Не замечая собственных слез, я смотрела в холодное лицо Шатрэна и видела, как сияли его обращенные на меня добрые глаза. Все-таки он еще не до конца уверен в моем обвинении. Ему нужны были более веские доказательства, чем… мое отравление? Меня отравили наркотиком? Но ведь я… но ведь я хорошо себя чувствовала еще долгое время с тех пор, как вырвалась из заточения. Неужели Наяна как-то смогла…
Шатрэн приблизился и присел рядом со мной. Он обнял меня, прижав к груди, а за его спиной маячили двое дознавателей, которые почему-то подчинялись ему. Раз они подчинялись, значит я могла рассчитывать на защиту Шатрэна? Могла ли я рассказать ему все?
