— Вы что, оба уезжаете? — мать опустила чашку на блюдце.
— Думаю, что да… — Березов молчал, и я продолжила: — Мы уже три месяца здесь торчим. Но вы можете оставаться. Снимем вам машину…
— Мы поедем домой на свою дачу, — ответила мать быстро.
Господи, а она что, рассчитывала полгода жить вместе?!
— Мам, мы вернемся. Анюта только две недели берет летом.
— А Настя с Костей?
Я повернула голову к Березову.
— А они-то куда от своих собак собрались?
Это мы говорили про ребят, с которыми занимались посылками.
— Они молчат, но, может, надо спросить?
— А в чем проблема? Ты — на почту, я — в студию. В сентябре же у тебя студенты уже. Август поживем здесь и хватит.
— Мы поедем к себе на дачу, — повторила мать. — А вы делайте, что хотите.
Отлично! Чего я хочу? Хочу наконец выйти из-за стола и подняться к себе, пока меня еще за что-нибудь не прочихвостили. Слава тоже встал, убрал наши чашки в посудомоечную машину и спросил:
— Пойдешь со мной гулять с собакой?
Я бы пошла, но тело ныло. От нервов. Как во время сессии. Да, я помню студенческий мандраж. Он у меня был. Ровно три сессии.
— Извини, я спать. Завтра уже буду человеком.
А сегодня я не могла быть даже женщиной. Нацепила пижаму и свернулась калачиком под одеялом в надежде, что Слава подумает, что я уже сплю. Но я не спала. Думала об Адаме, пусть и совсем немного. Потом о Мише с Эйлин, о злости матери, о глупости отца… О нервах мужа. Нам надо уехать. Три месяца вместе выше даже моих сил. Возможно, скажи я матери о приезде внука, она бы простила зятю все. А сейчас Березов главный виновник ее одинокой старости. Но у Миши своя жизнь, своя… Он не обязан своим присутствием скрашивать нашу.
— Яна…
Слава позвал, но я не ответила. Тогда он коснулся моего плеча. И мне пришлось повернуться. Ответить на поцелуй. Слегка. Мне мучительно не хотелось близости. Я понимала, что ничего сейчас ни дать, ни взять не смогу.
— Поцелуй «Отстань!», понял…
— Слава, не сегодня, прости…
— Можно тебя хотя бы обнять?
— Конечно…
Глава 9 "Снова как в первый раз"
Я проснулась в пустой постели. Глянула на часы — рань, семи даже нет. Может, Славка в туалет вышел? Тишина. Собака скреблась, а я не услышала? Стелла обычно спит за дверью на диване, но сейчас диван оказался пуст. Ушли тихо, не разбудив меня.
Вчера не открыли даже бутылки вина. Но мне почему-то безумно хотелось пить. И вот, спустилась вниз и здрасьте…
— А где папа? — спросила я вылезшую в кухню собаку.
Стелла в ответ лишь лизнула мне руку.
Не мог же уйти в такую рань на рыбалку? Прямо в тапках я вышла на открытую веранду, с которой сквозь деревья просматривалась пристань. Катер на месте. Рыбака не видать. Но на мостках валяется полотенце. Ушел плавать.
— Ненормальный…
Я вернулась в кухню, выпила стакан воды и уставилась на плиту. Приготовить, что ли, завтрак? Его любимый, чтобы хоть немного загладить вину за вчерашний отказ в ласке и за… Ну и за отпуск… Да к черту вину! Просто захотелось сделать мужу приятное. Не более того.
На столешнице стоял наполовину пустой ящик с клубникой. Сейчас быстро нарежу крупную ягоду на четвертинки и сварю варенье к блинам… Жаль, что родители спят. Придется замешивать тесто вручную, без блендера. Чертыхаясь и в итоге процеживая все комочки через сито, но удачно: обошлось даже без первого блина комом. Вскоре кухню и вообще весь первый этаж заполнил божественный аромат клубничного варенья. Я уже сняла с него пенку и нагло все съела.
— А разве самое вкусное не мужу?
Я уже ждала его с лопаткой в руке, но собиралась стукнуть собаку, которая тявкнула на хозяина — пусть мокрого, в накинутом на плечи полотенце, но вовсе не страшного. Свой вопрос он задал, заметив пустое блюдце с недавними следами пенки.
— Мужу…
Я обернулась к плите, чтобы снять блин и налить в сковородку новую порцию теста. И только потом обернулась, подставляя губы для утреннего поцелуя. Сегодня — со вкусом клубники.
— Мало…
Слава уперся руками в столешницу, чтобы не замочить мою пижаму, поверх которой я не набросила ни халатика, ни фартука. Но у него и с волос течет, даже коротких — почему не научится вытираться после купания! Я сорвала с крючка чистое кухонное полотенце и накинула ему на голову. Слава перехватил его и отступил на пару шагов, давая мне возможность перевернуть блин. Потом подступил снова и схватился уже за мою талию, но я увернулась от поцелуя и попыталась даже его оттолкнуть.
— Славка, ты холодный, как черт!
— Так ты ж меня ночью не пригрела…
Я толкнула его сильнее, и он отступил.
— Иди в душ. И спускайся завтракать. Кофе сварить?
— А родителей ждать не будем?
— А ты не хочешь тихого семейного завтрака?
— Очень хочу.
Я отвернулась к плите и, еще держа сковородку в руках, почувствовала под грудью руки мужа и плечом его подбородок.
— Березов, ты когда научишься не подходить к женщине, когда у нее сковородка в руках?
— Наверное, когда первый раз получу ей по башке, — его пальцы отыскали под тканью соски. — Но ведь я этого не заслужил?
— Допросишься!
Я с грохотом опустила сковородку на плиту — не специально, просто рука дрогнула, как и все остальное тело.
— Славка, прекрати! — шипела я полушепотом.
Его губы скользнули по шее к мочке уха. Я схватилась за ручку сковородки и почти обожглась.
— Слав, я блины пеку…
— К черту твои блины… Я хочу позавтракать тобой, пока все спят.
Я хотела отпихнуть его самой упругой частью женского тела, но он поймал мои бедра и прижал к своим.
— Слава, отвали! У меня блин сгорит!
— А у меня уже все предохранители сгорели, — он щекотал носом мне шею, прямо под растрепанной косой. — Блинов у тебя уже целая гора, а муж один… Подыхает.
Он отпустил одно мое бедро и потянулся к ручке, чтобы выключить конфорку. Я не успела даже выругаться — в кухне появился отец. Я не видела его, но услышала голос:
— Хватит приставать к моей дочери…
— Вот чего тебе не спится! — в ответе Березова не слышалось смеха.
Я получила желанную свободу и сняла перерумянившийся блин, не обернувшись к лестнице, по которой Славка протопал с грохотом разозлившегося ребенка.
— Пап, тебе чего-то надо?
Я наконец обернулась. Все так же с лопаткой в руке.
