– Да.
Я слышала как Калеб медленно движется у меня за спиной, выдерживая небольше расстояние. Вся спесь и уверенность, которые он демонстрировал на лестнице, внезапно куда-то испарились.
– Так вот почему мы здесь и здесь так мало мебели. Решил разнообразить наш секс? – спросила я с горечью в голосе.
– Нет, Джемма, не поэтому.
– А почему? – спросила я и резко повернулась лицом к нему. Калеб не успел затормозить и практически налетел на меня. Только лишь наличие угла спинки дивана спасло нас от падения на пол.
– Давай присядем и поговорим, – предложил он, указывая на диван.
Я хмыкнула недоверчиво, но пошла к предложенному месту. Приземлившись на мягкую подушку, я почувствовала запах новой мебели.
– Чья это квартира, Калеб? – спросила я, глядя как он садится рядом.
– Ты голодна? – Я покачала головой, не сводя с него взгляда. – Шампанского?
– Повода пока не вижу. Почему ты увиливаешь от моего вопроса?
– Я не увиливаю. Просто не знаю с чего начать.
– С начала. Так делают все взрослые люди.
– Ладно, – выдохнул он. – Детка… – Калеб посмотрел на меня, как бы прося разрешения назвать меня так. Ну какая любящая девушка откажется от того, чтобы мужчина назвал ее ласковым прозвищем? Не дождавшись сопротивления, он продолжил. – Я скажу это впервые в своей жизни. Никогда. Никто. Этого от меня не слышал. Я не могу дать тебе никаких гарантий. Не могу сказать даже что будет завтра. Но я уже ждал две недели…
– Четыре, – перебила я.
– Две, Джемма. Две недели назад я наконец понял, почему мне было так больно, когда мы расстались.
– И почему?
Я ждала какой-нибудь хрени, которой он обычно оправдывал свои идиотские поступки, но Калеб удивил, заставив меня онеметь на несколько мгновений.
– Потому что я люблю тебя.
Я как рыба открывала и закрывала рот, не в силах даже произнести слова, что прожигали язык. Я только почувствовала как по щекам снова побежали крупные горячие слезы. Плакать над чужими трогательными моментами? Это я умела. Когда же дело доходило до моих собственных моментов, тут мои слезные железы превращались в насосы, которые неистово выкачивали жидкость из организма через глазницы.
– Милая, – прошептал Калеб и прижал меня к своей груди. – Я так сильно люблю тебя, что это даже больно. Я никогда не испытывал этого чувства. Я никогда никого так не любил как тебя. Больше я никогда тебя не отпущу.
Он шептал и шептал и шептал, поглаживая меня по волосам, вытирая слезы и нежно целуя щеки. Я не могла остановиться и тихие слезы переросли в рыдания. Я цеплялась за Калеба как за спасательный круг в океане. Мне вся эта ситуация казалась настолько нереальной, что я боялась, если отпущу его, то он испарится, а потом у меня сработает будильник и я проснусь.
Когда мои рыдания стихли и остались только всхлипывания, Калеб достал платок из кармана джинсов, и вытер потекшую тушь, а потом передал его мне, чтобы я высморкалась. Я смутилась и не хотела этого делать, но Калеб ласково улыбнулся и сказал, заправляя прядь волос мне за ухо:
– Эй, я уже вытирал тебе нос пару раз, не заставляй меня делать это снова.
– Можно я хотя бы воспользуюсь ванной?
– Нет. Сегодня я не выпущу тебя из поля зрения.
Я сделала как он сказал, постаравшись вытереть нос как можно изящнее, если такое было возможно.
Как только я окончательно успокоилась, Калеб повернул мое лицо к своему и уперся своим лбом в мой.
– Эту квартиру я купил для нас.
– Что?
– Я хочу, чтобы мы жили вместе. Больше ни одной ночи не хочу проводить вдали от тебя.
Я обернулась и посмотрела на обстановку новым взглядом.
– Поэтому здесь почти нет мебели?
– Да. Я хотел, чтобы ты обставила ее по своему вкусу.
– Почему ты думаешь, что я соглашусь?
– Потому что я не выпущу тебя отсюда, пока не получу твое согласие.
– Это насилие.
– Это настойчивость.
– Упертость и давление.
– Настойчивость и любовь.
Сердце в груди как будто укрылось теплым одеялом.
– Скажи это еще раз, – прошептала я.
Калеб убрал свои руки с моих плеч и заключил мое лицо в свои большие ладони. Практически касаясь своими губами моих, он так же тихо произнес:
– Я люблю тебя, Джемма. Люблю больше всего на свете. И я никуда не выпущу тебя из этой квартиры. Соглашайся переехать к нам.
– К нам? – удивилась я.
– Да, это же наша квартира. Твоя и моя. Так что ты переезжаешь к нам, а не ко мне.
– Технически она записана…
Мою тираду прервал самый сладкий поцелуй в мире. Горячие губы терзали мои, язык мягко вторгался в мой рот и в который раз доказывал, что мне не хватит силы воли отказаться от предложения, которого я ждала, кажется, всю жизнь.
– Скажи, что согласна, детка, – прошептал он, покрывая мою шею легкими поцелуями.
– Калеб, – простонала я, когда его руки медленно гладили мои бедра, забираясь все выше под платье.
У него был способ сломить мою волю и он вовсю им пользовался.
Глава 24
Калеб
Как же чертовски приятно было снова ощутить вкус Джеммы. Почувствовать ее запах, услышать тихие стоны, которые она издавала с каждым моим движением. Но ничто не сравнится с тем видом, который предстал передо мной.
Невероятно красивая девушка в изящном кружевном белье, которая лежала передо мной, с легкостью могла поставить меня на колени.
Я завел руки ей за спину и расстегнул бюстгальтер, обнажив безупречную грудь с твердыми сосками. Я наклонился и взял один в рот, перекатывая его языком и легонько покусывая. Рукой я сжал вторую грудь, вызывая низкие стоны Джеммы. Она выгнула спину и вцепилась пальцами мне в волосы.
Я убрал руки от ее груди и спустил трусики по ногам Джеммы. Она не сопротивлялась ни секунды, чем удивила меня. Я нервничал и волновался, что мне предстоит бороться с ней. Но правильные слова и откровенность творили чудеса с нашими отношениями. Джемма полностью отдавалась моей власти, ни секунды не сомневаясь.
Как только трусики полетели вслед за остальной одеждой на пол, я спустился поцелуями по ее животу вниз и, раздвинув складочки пальцами, наконец вздохнул полной грудью. Запах ее возбуждения вернул меня к жизни и показал, что рай на Земле существует.
Как только я провел языком по ее влажности, мы одновременно застонали. Я скучал по ее вкусу. Вряд ли в мире существовала еще одна такая сладкая киска. Я наслаждался ею, лизал и щелкал языком, заставляя Джемму извиваться подо мной и умолять о большем. Член, заключенный в грубую джинсовую ткань, был солидарен с молитвами Джеммы.
