Смерть Сайроса я еще могла принять, а вот за Лику было чертовски обидно! Она не просто умрет — она утонет!
— Нет… — взмолилась я, и как рассветный луч солнца касается тьмы, несмело коснулась губ Шампуса.
— Забудь про Ликерию. Позволь ей сбежать, — дыхание очертило слова, которые тут же растворились в шуме волн.
— Если я нужна тебе, вернемся во дворец… — крик души сорвался с моих уст и застыл ускользающей нежностью на мужских губах.
Все закончилось, едва успев начаться. Струя раскаленного пламени прошила темно-синюю волну; та с грохотом ударилась в борт корабля и, обдав экипаж обжигающе горячими брызгами, рухнула и раздалась шипящей пеной. На короткий миг мне показалось, что усиленная броня корпуса не выдержит столь мощного удара, но, хвала духам, все обошлось. Судно не пошло ко дну и не стало менять курс, а это значило лишь одно…
«Это мой дар тебе, Лика. Дар новой жизни. Надеюсь, ты сможешь очистить свой род от проклятия… — пожелала я, бросая прощальный взгляд на корабль. — Жаль, я этого уже не узнаю».
Только сейчас, когда опасность миновала и мы, наконец, взяли курс на материк, я почувствовала неимоверное давление на грудь, руки и ноги медленно немели, глаза слипались. Все, что мне сейчас хотелось, это уснуть и не проснуться.
— Не спи!
— Я не могу.
— Открой глаза.
— Не хочу.
— Тебе нельзя отключаться.
— Погибну?
— Погибнешь, — подтвердил Шампус. И был прав. С ним не было посоха, способного блокировать негативное воздействие его ауры. Его крепкие объятия были клеткой, медленно убивающей мое тело.
— И пусть… — прозвучало уже совсем невнятно.
Мне было так хорошо — порывы встречного ветра больше не ощущались, холод, которым щедро напитал мое тело промокший до нитки костюм, отступил. Иллюзия Ликерии Ригхест подернулась и исчезла. Я словно таяла в объятиях Шампуса. Как жаль, что состояние покоя продлилось всего несколько секунд. От неожиданного удара по щеке мой мозг словно взорвался. В то же мгновение меня окатило ледяной водой. Мое тело прошибло холодом, все внутри сжалось в тугой узел. Я судорожно схватила воздух, и широко распахнула глаза.
Король внимательно смотрел на меня.
— Белая, как стена. Почему не используешь свои способности?
— Да я бы с радостью, вот только иллюзией сыт не будешь, — мой желудок, казалось, высох, а язык прилип к небу.
Шампус хорошенько меня встряхнул — то ли мой ответ ему не понравился, то ли истощенная его близостью, я опять начала проваливаться в темноту.
— Тебе нужен эфир. Он восстановит твои силы и снимет мое воздействие.
— И как мне его взять? — вяло и безучастно поинтересовалась я.
— Закрой глаза и сосредоточься на эфире. Позволь эфиру напитать твое тело. Он — твое лекарство. Твоя жизнь.
Перестроившись на иное зрение, я словно вошла в иной мир; мир, наполненный трепетной тишиной и волшебным светом. Свет переливался, обещая согреть, и я потянулась к нему, словно мотылек. Я вдыхала его, как вдыхают букет сладких роз, я принимала его нежную ласку, закутываясь в нее, словно в шаль. И не было конца этой шали, такой легкой и светлой, как призрачная мечта…
Встречали нас всем двором. Даже посвященные Совета, удобно устроившись на террасе и укрывшись от непогоды под непроницаемым куполом, то и дело бросали короткие взгляды на закатное небо, ожидая нашего появления.
Преодолев немалое расстояние, дракон несколько раз вскинул голову, выражая свое нежелание возвращаться в древний храм, но был вынужден подчиниться несметной силе монарха. Очертив над дворцом круг, он стал плавно терять высоту, а я, накинув на себя личину Ликерии, вынуждена была «потерять» сознание — столь долгое пребывание в объятиях черного мага не могло не сказаться на моем здоровье. Шампус отнес меня в покои, где придворный лекарь принялся отпаивать меня целебными настоями, от которых сводило зубы и (как любил говаривать наш сосед из безымянной деревеньки) «выпадывали» глаза.
— Отдыхай и набирайся сил, — в голосе Шампуса слышалась забота, но стоило увидеть его лицо, этот смеющийся взгляд стальных глаз, и я уже не могла сдержать улыбку. Я сидела в теплой кровати, с горящими румянцем щеками и всколоченными волосами. В голове кружились веселые и беззаботные мысли. Тянуло танцевать, напевая под нос детскую незамысловатую песенку. Наверное, впервые в жизни я не справилась со своей ролью, ролью «медленно угасающей, а потому вечно угрюмой супруги», но хвала небесам, ни лекарь, ни прислужницы, утомленные слишком долгим днем, ничего не заметили.
«Интересно, смогла бы я стать счастливой рядом с ним?» — вдруг озадачилась я, глядя на короля.
«Ха! Да между вами интеллектуальная пропасть!» — заржал внутренний голос, и я сразу сникла…
«Уже дважды мне удавалось прикоснуться к безграничному источнику всесильной энергии. И никто ничего не заподозрил. Мне здорово везет! Вот только везение — штука переменчивая… Необыкновенная легкость на душе и простор фантазии едва не сыграли со мной злую шутку, и если бы не Шампус, ополовинивший мой резерв, страшно подумать, что было бы сейчас со мной?!» — лежа в кровати размышляла я, вспоминая вчерашний вечер.
Хорошо бы разобраться, как устроен этот эфир, и научится брать ровно столько, сколько мне нужно. В противном случае «врата в мир бесконечной любви и радости» могут обернуться для меня «вратами в мир скорби»…
Вдруг мои мысли были прерваны открывающейся дверью; я мигом притворилась спящей.
— Госпожа Ликерия, — осторожно разбудила меня Мелитина. Склонившись в поклоне, она тихо продолжила:
— Госпожа, секретарь его величества приказал проводить вас к нему…
«В гробу я видела вашего секретаря», — подумала я, с головой ныряя под одеяло.
— Передай секретарю, что не ранее, чем после обеда я буду ждать его в саду… у хрустального фонтана, — ответила сонным голосом.
Мели ушла. А я всерьез задумалась, что Мелитину связывает с Валтором… Она уже не казалась мне наивной и простой. Ее мягкие закругленные формы, податливый, немного простодушный взгляд и соблазнительные ямочки на щеках почему-то больше меня не умиляли.
Стоило Мели уйти, как я откинула одеяло и соскочила с кровати. С утра у меня была запланирована конюшня. Правда, перед этим всех несогласных пришлось вновь отослать ухаживать за ранеными.
Вывалив мешочек с сахаром первому попавшемуся на глаза жеребцу, я внимательно осмотрелась, и никого не обнаружив, толкнула металлическую решетку пустующего стойла. Склонилась перед кормушкой, и обшарила ее дно на предмет клинка, который любезно оставил мне воин света, чтобы я могла одним движением руки оборвать свою жизнь. Но не клинок мне был нужен, а материя, в которую он был завернут. Она обладала редкой способностью гасить любое излучение, делая его невидимым магическому взору. Обнажив клинок, в котором пылала сама тьма, захватив и спаяв воедино все четыре стихии, я скрыла его за голенищем сапога. Далее мне предстояла очень тонкая и очень сложная работа — было необходимо на время скрыть излучение клинка своей аурой… Материю я встряхнула — нервный, не требующий необходимости жест, — и завернула в нее перстень со смарагдом. Губы дрогнули в ухмылке: «Валтор дэ Глии, ты хотел знать, как мне удается скрывать магический фон амулета? Я покажу тебе как…»
