Я уже представляю, как мы с мартышкой улетим в Амстердам, и вдохнем в себя его травянистый кислород. Бордель переделаем в шикарный клуб (я уже разговаривал по этому поводу с парнями), путанки будут коктейли разносить, а иногда там и Майя может петь. Только вот не в этом самом платье. Это кусок тряпки я сегодня же в клочья разорву. Мой мозг сплавится, если я каждый раз буду думать, что мартышка в нем куда-то без меня пойти сможет.
В общем, план на ближайшие сорок лет готов.
Остались детали. Например, рассказать о них пчёлке.
А перед этим, желательно купить беруши. Эти резиновые хренотени спасут меня в любом случае. Будь это визг от восторга или ор, с огненным дымом из носа.
– Не вздумай обидеть её. – Подходит ко мне старшая Аверина.
– А то ты мне наглядно покажешь процесс кастрации без наркоза? – Да вы бы только видели её взгляд. Тут любой бы захотел разрядить бомбовую обстановку, и перерезать красный провод.
– Покажу. – Моментально соглашается она.
Блядь.
Надо было синий резать.
Вот дебил. Мне даже не приходится сомневаться в её словах. Ведь точно, отрежет всё, что «стоит». Правда, угроза даже рядом со мной не пролетает. Она на расстоянии отскакивает, как государство от народа, и летит совершенно в другую сторону.
– Насть, я извиняться за них не буду, но ты знай, они просто долбанутые. – Ага. Я про своих родственников.
– Знаю, Глеб. Мамаевы те еще животные.
– Если что я котик. – Соглашаюсь, знаю же, что с женщинами спорить нельзя, особенно когда эта женщина даёт тебе вольную, на проживание с её сестренкой младшей.
Тупизм, но Настя улыбается.
– Не волнуйся, - подхожу к ней, и по-братски обнимаю. – Я куплю ей электрошокер.
Наверно, у меня на роже написано, что я не вру. Настя крепко сжимает мой локоть, а потом, посмотрев еще раз на сцену, уверенным шагом двигается к выходу.
Эх.
Мне ж прямо сейчас дали добро на похищение.
Разворачиваюсь, но сцена уже пуста.
Куда мартышка ускакать успела, пока я тут делился уверенностью с ее сестрой?
***
Как охотничья собака верчу головой, выискивая добычу, пока она сама не кидается сзади мне на спину.
Притягиваю горячую мартышку к себе, и тут же стаскиваю с себя куртку, чтобы прикрыть ее упругий, но все-таки голый зад. Уже вижу, как мужик с вставной челюстью, сидящий за два столика от нас, открывает рот и вылупляет глаза. Старый извращенец. Взглядом говорю ему, что возраст не имеет значения, и он ещё может превратиться в отбивную, а сам еще крепче обнимаю хрупкое тело.
– Глеб, я не верю, что ты здесь.
Хвала небесам, что на ней пиджак, и никто не видит, как мои пальцы быстро находят голое бедро, и устремляются выше, щипая кожу, в районе кружевной резинки.
Мартышка шикает на меня. Хватает за руку и тащит в угол, где стоит огромная ваза, с какой-то хренью, которая напоминает пальму.
– Нашёл место, чтобы руки распустить. – У них что семейное, гнать на меня?
– Эй, а кто сомневался в моей реальности? – Хоть бы спасибо сказала, за помощь в понимании происходящего. Нет же. Орать сразу. Хотя, той ночью мне понравилось, как она кричит. Блядь. Я хоть и понимаю, что мысли о том моменте, заставят мой член проснуться и ринуться в бой, но сделать с этим ничего не могу. И если сейчас мартышка дотронется до меня, то эта пальма станет для нас памятью о быстром оргазме. Жирный крестик, на огромной карте желаний.
– Мог бы просто что-нибудь сказать.
Перебираю в голове, что именно хочу сказать, но, кроме, одного, ничего на ум не идет:
– Про стояк говорить, – прижимаю к себе, наглядно доказывая свое состояние, – или ты сама догадаешься?
– Лучше молчи. – Шипит, оглядываясь по сторонам.
Жаль, лучше бы еще доказательств захотела. Клянусь, они бы ей понравились.
– Мартышка, начни уже отчитываться, почему на тебе такое платье, которое спермоизлияние вызывает?
Майя закатывает глаза, и обнимает себя руками, сжимая их настолько, что в любую минуту, ее грудь может вывалиться из декольте.
– Ты так думаешь? – Страстная Майя, это взрыв моего мозга. Игривая Майя, что-то новенькое, которое мне сразу понравилось.
– Я в этом уверен. – Мне еще никогда не хотелось засунуть девушку в пододеяльник, чтобы никто не видел ее тела. А тут прям желание такое, что сдерживаться невозможно.
– Подожди, а где Настя? – взволнованно спрашивает она.
Вот оно: сестринское волнение. Я всегда сестру хотел. Но у меня брат. Правда, которого и братом назвать сложно. Он ноет, как баба, но у него щетина, как у мужика. И вот хрен разберешь, кто этот сопливый тип.
– Настя дала добро на секс в машине. Не тянем время, пчёлка, а бежим выполнять моё обещание. – Но нет, фиг её с места сдвинешь. Статуей стала, и в глаза внимательно смотрит, ожидая чего-то. Землетрясения? Извержения вулкана? Неужели громких слов?
Черт.
Я в эту секунду понимаю, что у меня не такой уж и длинный язык. Вот как рассказать всё то, что на душе разлеглось?
– Дурею, когда ты рядом, Майя. – на выдохе произношу, пока мозг работает и подкидывает идеи. – Давай на этом и остановимся. Я буду охеревшим идиотом, а ты все той же конфеткой, с ореховой задницей.
– Мамаев! – Ого. Кто-то нехило так рычать научился.
– И с такими же сиськами… – Да, я продолжаю подбирать слова.
– Глеб!!!
– Да люблю я тебя. Люблю. – неужели непонятно? А, забыл. Девушки ведь любят ушами.
Блядь.
Но если от этих слов, она всегда будет так улыбаться, то я готов орать их по сто раз в день.
– Взаимно, Мамаев. – Говорит, а как будто стреляет словами.
И это её «взаимно» меня в корне не устраивает. Хочу большего. Словно я ребенок, и перед моим носом шоколадкой помахали, а потом нагло ее спрятали.
– Скажи правильно, и возможно, я разрешу тебе побыть сверху.
Она так смешно мотает головой, что мне хочется отложить момент ее капитуляции.
– Перед тем как скажу, ты должен продуть наш спор. – еще один выстрел в ширинку.
– Что? Ты возле колонок, что ли, стояла? Бредишь немного. Какой еще к черту спор?
Лукавая улыбка, заставляет меня задуматься. Точно, спорили ведь. Мне теперь придется проспорить?
Еще раз скольжу взглядом по мартышке, запоминая каждый изгиб. Спор дурацкий, я с самого начала об этом говорил. Но это не значит, что я должен его проиграть.
– Ну и ладно…
Она обрадовалась. Губу вон прикусила. Рано, мартышка. Рано.
