–
Земля и камень, кровь и кость,Явись скорее, страшный гость.Бей громко в барабан, Зима,Зову тебя на помощь, Тьма!Он сжал кулак, и земля втянула его внутрь. Рухнувшие ступени завалили дыру и преградили мне путь. По воле отчима башня обрушилась. Но стало ли это его концом? Или концом его правления? Или произошло что-то уже совсем для меня непонятное? В одно мгновение тридцать тысяч блоков, из которых состоял ледовый дворец, растаяли и обвалились, вовлекая меня в свой водоворот.
Чёрная вода холоднее смерти и тяжелее камня. Она давила со всех сторон. Я понимал, что и в этот раз меня совершенно некому спасти. В этот раз мне действительно конец. Я отчаянно барахтался, но с каждым новым взмахом силы покидали тело. Наконец я сдался водам…
– Не в этот раз.
– Что?
Странный голос не принадлежал моей матери. Но звучание шло из сердца и казалось очень знакомым. Я снова подумал:
– Что?
– Возможно позднее, но точно не сегодня.
– Не сегодня что?
Ответа не последовало, однако давление стало спадать. Я разглядел, что ко мне приближается светлое пятно, напоминающее факел. Или это я приближался к нему? Через секунду Миссисипи выплюнула меня через дыру во льду. Я взлетел вверх на гейзере из тёмной воды. Он аккуратно поставил меня на ноги на железнодорожном мосту.
В башне из воды проступило лицо Русалки:
– Сегодня я перед тобой в долгу. А завтра… Она засмеялась и скрылась, оставив меня одного.
Но ненадолго. Не успел я пройти и десять шагов, как откуда-то с неба свалилось огненное пламя. Из него выпрыгнул сердитый Спаркс:
– Никогда больше так не делай!
– Слушаюсь.
– Что?
Заяц выглядел растерянным.
– Так точно, говорю. Я никогда-никогда не буду снова так делать. Потому что это лучшее предложение в моей жизни. Что тут непонятного?
– Всё ясно. Просто я думал, что ты, как обычно, начнёшь спорить.
– Тонуть не очень-то комфортно. Вряд ли мне захочется повторить этот опыт. Так с чего бы спорить?
Спаркс снова рассердился:
– Да хотя бы с того, что ты несносный мальчишка! К тому же настоящая заноза. Когда рухнула башня, а ты притворился, что тонешь, мы с Дэйвом спасали твою мать.
– Это я-то несносный?
– Именно это я и сказал, – кивнул Спаркс.
– Тогда это точно правда.
– Разумеется.
– Глупый кролик!
– Глупый заяц!
– Прекрасно, глупый заяц.
– Проклятый Мастер.
– Где мама?
– Дэйв успел её вытащить прежде, чем обрушилась башня. Я отведу тебя к ним.
– С ней всё в порядке?
– Да, всё как обычно.
Ужасная мысль вдруг пронзила меня.
– А как толпа?
– Замёрзли, промокли, но в остальном – полный порядок. Как я уже говорил, удовольствие купания досталось одному тебе.
– Кальван!
Я уже уходил, когда из кабинета выглянула Женевьева Монро.
– Да, мам.
– Я приготовила обед.
– Спасибо! Где он?
– Всё как ты любишь: бекон, бекон, бекон, салат и томатный хлеб. Я испекла его в полночь.
– И?
Я не уловил связи между бутербродом и полуночью.
– Я как раз пересаживала паучий цветок. Лучше всего это делать при лунном свете.
Я кивнул:
– Ты уже говорила.
– В общем, когда я закончила пересадку, то неожиданно ощутила такой сильный голод, что сама съела твой бутерброд.
– Ну и на здоровье. Только зачем ты мне всё это рассказываешь?
– Не знаю.
– Всё отлично. Люблю тебя, мама. Мне пора на автобус. Пока.
Я быстро чмокнул её в щёку.
– Кальван!
– Да.
Я старался не выдать своего раздражения.
