— Ты совсем рехнулся? Ты хоть понимаешь, что с такой высоты у них не было ни единого шанса выжить!
Меня колотило и он, тут же переставший улыбаться, поспешно меня обнял.
— Тише-тише, прости, Алиса, прости. Я не подумал, что ты можешь испугаться. Уверяю, у меня все было под контролем. Слышишь?
— Дай мне слово, что больше не поднимешь их выше собственного роста, — шмыгнула я носом.
— Алиса, ты… Ладно, даю слово, что больше не подниму детей выше собственного роста, — он отстранился, — прости.
Я отвела взгляд. Страх уходил и его место уверенно занял стыд. Боже, как же грубо я с ним говорила. Грубо и фамильярно. Бедный Линед, мало ему было той пощечины!
— Простите меня, мой король.
— Нет, — жестко произнес Линед. — Мы теперь на «ты» и ничего другого я слышать более не желаю. Не позволю тебе дать задний ход.
— Задний ход?
— У нас игра есть такая, настольная, — улыбнулся король. — Вечером можно будет сыграть. Ты сыграешь со мной, Алиса?
— Сыграю, разве я могу тебе отказать? Ох, кажется, нам пора к детям. Ардея явно хочет остаться единственным ребенком в семье, — хмыкнула я, глядя как маленькая принцесса лупит ревущего брата лопаткой по голове.
Отвлечь детей оказалось очень легко — Линед наколдовал им песочницу и Ардея тут же нашла лопатке новое, более интересное применение. Для Ардина лопатки не нашлось и он поступил проще — принялся ломать куличи сестры.
— Наколдуй ребенку лопатку.
— Это бесполезно, — хмыкнул король. — Даже если сделать их двадцать — ссориться они будут из-за одной и той же.
— Надо же что-то делать? — я растеряно посмотрела на Линеда. — Так ведь нельзя. Они же должны дружить, а не драться друг с другом.
Король рассмеялся и развел руками:
— Сейчас первые впечатления пройдут и они займутся своими делами. Ардин любит катать повозки по дорожкам, Ардея будет собирать цветы и рисовать. Первый день обычно самый сложный.
Он прищурился, посмотрел на детей, затем на солнце и щелкнул пальцами. Над близнецами появился мерцающий щит.
— Чтобы не сомлели, — пояснил он. — Предлагаю взять детей и дойти до озера.
— С удовольствием, — отозвалась я. — На самом деле, я не могу припомнить когда последний раз была у озера. И была ли вообще.
— Тогда возьмем шары, — сказал Лин и отошел к пристройке.
Я ее раньше не замечала — она вся густо поросла местной разновидностью дикого винограда. Но вот когда в зеленых зарослях открылась дверь, тогда мне стало сложно ее игнорировать.
Из пристройки Линед вытащил два диска, они были очень похожи на ленвинды, но уж очень маленькие. Через мгновение диски налились голубым цветом, зажужжали и превратились в два прозрачных шара. Их можно было увидеть только благодаря редким голубым искрам.
— Дети будут в центре и смогут смотреть во всех направлениях. Я не дам тебе ключ управления, — чуть смутился Линед, — приноровиться нужно. Детям не повредит, даже если шар врежется в дерево, но ты почувствуешь себя неловко.
— Да уж не то слово, — я представила себе, что толкаю маленького ребенка в заросли крапивы или с обрыва и передернулась. — А ты сам-то уследишь за двумя?
Ответом мне стал до крайности обиженный взгляд:
— Услежу. Приятно, когда жена в тебя так верит.
— Кхм, прости. А им удобно будет? Может, наколдуешь какую-нибудь подушечку?
— Там есть, просто сиденье тоже невидимое.
— Ага, ясно, — я покивала, — понятно.
Усадить детей в шары было не просто. Близнецы восприняли предстоящую прогулку как ущемление их прав и свобод, а потому сражались не щадя ни себя, ни нас. С горем пополам мы все же победили, потому что старше, сильнее и хитрее, и выдохнули.
— Мне уже никуда не хочется, — честно сказала я.
— М? Да нет, не знаю, — невпопад ответил Лин.
Обернувшись, я встретила его взгляд и ощутила, как от него теплеют щеки. Муж не отводил взгляда от моих бедер. Я на физическом уровне чувствовала его ласкающий взгляд, скользящий от моих ног вверх, по груди и шее.
— Идем? — тихо спросила я.
— Да, — так же тихо ответил он.
И как-то само собой получилось так, что его рука устроилась на моей талии. Мы шли, дети что-то лопотали в своих шарах, вокруг щебетали птицы, а под ноги ложилась вымощенная розоватым мрамором дорога.
— Это место вытребовала для себя первая королева Траарна. Она была очень замкнутым человеком и не любила шумных сборищ. Король жил на два дома, но не жаловался. К сожалению, тогда здесь не стояло настолько мощной защиты и королеву убили. После ее смерти дом пришел в запустение и только ее внук вдохнул в него жизнь. И заклял на родную кровь. А уже его правнуку пришлось вносить правки в заклинание — чтобы можно было провести сюда и королеву.
— А женщины Рубежники бывали?
— Да, но они никогда не выходили замуж, — тихо ответил король. — Для женщины дар Рубежника это приговор.
— Почему?
— Это не та тема, которую принято обсуждать, — хмыкнул Линед. — Принцесса Нардин, первая Рубежница в истории нашего рода, не вышла замуж, но у нее был любимый человек. И после каждого их, м-м-м, любовного акта она оказывалась в тяжести. И сбрасывала в течение месяца. Хотя свою силу она практически не использовала, не было необходимости — Завесой управлял ее отец.
— Кошмар, — выдохнула я. — Удалось узнать причину?
— Все та же, — я не видела его лица, но слышала горькую усмешку. — Раньше считалось, что магические каналы ребенка развиваются в первые часы после рождения. Отсюда все эти варварские обычаи. Ну, знаешь, самые старые семейства до сих пор купают новорожденных в свежей крови магических зверей. Или обкладывают их артефактами. В общем, издеваются над новорожденными, по моему скромному мнению. Так вот, на примере принцессы Нардин удалось установить, что магические каналы начинают развиваться еще в материнской утробе. Дар матери служит подпиткой, этакой материей из которой выстраиваются каналы, однако сам дар от матери к сыну не передается. Дар, как правило, наследуется по отцовской линии. Там с исключениями, но это не про наш случай.
— Дар убивает тех, кто не может его принять и при этом изменяет тело матери таким образом, чтобы она могла иметь как можно больше детей? — спросила я.
— Да. На Нардин не действовали никакие составы из многочисленной плеяды стерилизующих зелий. Даже артефакты не работали. В итоге она приняла единственно верное решение — осталась одна. Она закрылась в одной из башен и посвятила свою жизнь создаю полезных артефактов и изучению дара Рубежника.
— Эта башня находилась во дворце? — спросила я.
Если честно, то никаких башен мною замечено не было. Но и на дворец я со стороны не смотрела.
