Я ему не верила. Это не могло быть правдой. Я не обольщалась насчет Альфреда — но до такого не мог дойти даже он.
— И что же сын короля? — спросила я. Эвгар вновь погладил меня по щеке. Он казался таким добрым и понимающим, что я не верила в его способность убивать и проклинать.
— Надо потерпеть, моя хорошая, — ответил он. — Проклятие — это больно. Но знай, однажды мы встретимся, и я все исправлю. Просто надо потерпеть. Сегодня твой любовник вернется в замок, и тогда все случится.
Должно быть, он безумен, этот молодой приятель Альфреда. За время своего супружества я повидала достаточно магов, чтоб понять: у них не все в порядке с головой. Они все сумасшедшие.
— Обряд требует того, чтобы я обо всем тебе рассказал, — улыбнулся Эвгар. То ли хотел подбодрить меня, то ли его все это ужасно забавляло. — Но ты все это забудешь… прямо сейчас.
Он наклонился надо мной и, помедлив, осторожно поцеловал, едва прикоснувшись губами к губам…
Я зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, наваждение уже исчезло. Пропало солнечное весеннее утро, сад, цветы — я снова была в башне Кастерли и крепко сжимала одну из лап артефакта: вцепилась в нее, чтоб не упасть. Эвгар стоял рядом, испытующе смотрел на меня.
— Ну вот, — ободряюще проговорил он. — Теперь ты все знаешь. И я схожу по тебе с ума не только потому, что ты нравишься мне много лет. Еще и от того, что безумный сын Жирного Юргена влюблен в тебя до беспамятства. Все объясняется очень просто.
«Он не безумный», — хотела сказать я и не смогла. Наверно, это был тот самый момент, когда упрямство, не дающее сдаваться, окончательно меня покинуло. Мне стало все равно, что со мной будет.
— Тобби не приведет его для обмена, — сказала я. В голосе, к моей радости, не было нервных ноток. — Я была интересна ему только с проклятием. Теперь проклятия нет, и я не нужна. А вот королевскую кровь он побережет.
Эвгар посмотрел на меня так, что внутренний голос зашелся в вопле: «Беги! Беги же! Спасайся!» Похоже, такого поворота событий он не ожидал, считая меня любимой женщиной бывшего министра, а не предметом в его коллекции.
— Ну что ж… — Эвгар нервно улыбнулся, но его лицо почти сразу же стало спокойным. — Тогда иди, я тебя не задерживаю. Там, на лестнице, третья сверху ступенька подломилась. Лучше перешагни ее.
Идти было тяжело. Повернувшись к Эвгару спиной, я ждала удара, которого так и не последовало — он позволил мне выйти из лаборатории, он дал мне уйти.
Выбежав во двор, под мелкий осенний дождь, я поняла, к чему была такая щедрость.
Первым я увидела Тобби. Растрепанный, мокрый, полностью лишенный своего постоянного лоска, он был подвешен за руки на одном из деревьев и, похоже, находился в глубоком обмороке. Рядом с ним в воздухе висела серебряная пластинка артефакта, вибрировала и, стоило подвешенному шевельнуться, оставляла на его груди довольно глубокий порез.
Разорванная рубашка, пропитанная кровью, когда-то была белой. Тело бывшего министра качнулось, и артефакт вновь прочертил царапину на груди Тобби. У артефактов нет чувств и эмоций, но мне показалось, что этот испытывал удовольствие от того, что делал.
— Ах, скотина! — крикнула я и бросилась вперед. У меня был очень маленький опыт работы с артефактами, но я прекрасно знала, что ни один из них не выдержит направленный удар. А уж тяжелых обломанных веток в заброшенном саду перед башней Кастерли было в избытке.
Когда-то в детстве я отлично играла в лапту, и тело до сих пор помнило, как надо двигаться. Удар — и артефакт с испуганным визгливым жужжанием вылетел куда-то за пределы сада. Отшвырнув ветку, я бросилась к Тобби, похлопала его по щекам:
— Дерек! Дерек, очнись!
Со стороны башни Кастерли послышался тревожный скрип и вздох, словно огромное строение предчувствовало что-то другое. Я обернулась, ожидая увидеть Эвгара в черноте дверного проема — нет, провал входа был пуст.
— Там… сзади, — просипел Тобби. — Ребантская петля.
Я невольно вздохнула с облегчением и, заглянув за спину Тобби, увидела растрепанный язык веревки и с силой дернула за него. В следующий миг Тобби уже свалился на землю, прокатился по траве и, пошатываясь, поднялся на ноги и махнул рукой куда-то в сторону.
— Дамьен там, — объяснил он и неверным шагом двинулся к зарослям бересклета. Подобрав юбки, я бросилась за Тобби.
— Мой письмовник! Ты получил его?
Тобби устало кивнул. Сквозь прорези в рубашке я видела, как дождевая вода размывает его кровь.
— Поздно, мы уже приехали в столицу.
— Надо было не соваться за мной к Эвгару, — с искренней горечью промолвила я. Тобби неожиданно посмотрел на меня, как на сумасшедшую.
— Вера, ну что ты говоришь… — выдохнул он, нырнул под очередную склонившуюся к земле ветку и позвал: — Сюда, быстрее!
Дамьена подвесили без затей, просто за ногу вниз головой. Это случилось совсем недавно: его лицо еще не обрело пугающего багрового цвета, а из носа только начала сочиться кровь. Мы быстро сняли его, и стоило Дамьену коснуться земли, как он воскликнул:
— Вера, беги! Он идет!
Не требовалось уточнять, какой именно он движется сюда: я всей шкурой почувствовала, что в эту минуту Эвгар вышел из башни Кастерли, неся с собой артефакт Смерти. Самый сильный за всю эпоху.
— Беги… — растерянно повторил Дамьен, глядя на меня. Тобби ухмыльнулся, сплюнул кровавую слюну себе под ноги и сказал:
— Это тебе надо бежать, дурик. За тобой идут.
— Мы ошибались, — проговорила я, оглядываясь по сторонам и понимая, что наша компания загнана в угол. Бежать было некуда: заросли здесь были непроходимыми. — В Дамьене часть души Эвгара. Он сделал пересадку, чтоб обмануть корону во время коронации.
Тобби даже присвистнул.
— Так вот откуда королевская кровь! И вот почему Эвгар так по тебе с ума сходил…
Кусты захрустели, и прямо под ноги нам вывалился серебряный паук артефакта. Огонь в его сверкающем тулове почти погас, и алая точка казалась кровавым глазом, высматривающим жертву. Паук подкатился под ноги Дамьена и угрожающе засучил лапами.
— Ах, ты, сука! — воскликнул Дамьен и решительно пнул по артефакту носком ботинка, пытаясь отшвырнуть его в сторону. Не вышло: паук отпрянул, но не покинул того клочка земли, в который вцепились его лапы. Из недр артефакта послышалось разгневанное шипение.
— Отойди, — шепнул Тобби и осторожно, но уверенно оттеснил меня, заставив сделать шаг назад. Я хотела было протестовать, но он произнес: — Я вот-вот упаду. Подхватишь.
Должно быть, порезов, оставленных серебряной пластинкой, было достаточно, чтоб медленно истечь кровью.
Паук с нервным шипением засучил ногами, и в этот момент заросли пришли в движение. Какая-то невидимая сила тянула в сторону ветви и срезала листья, создавая высокую арку — проход для хозяина этого места.
