— И что теперь будет? — спросила я. Тобби доброжелательно улыбнулся, но его взгляд был печальным. Он словно прощался с очень важной частью своей жизни.
— С тобой — ничего. Уже составлены документы о том, что ты убила артефактора, принимавшего облик покойного принца Эвана. Эвгара никогда не существовало для мира — ну так тому и быть. Что же до семейных дел… Я как опекун не имел права брать тебя в жены, — мягко ответил Тобби. — Так что наш брак недействителен. Твое имущество остается твоим, а новые приключения ты сама найдешь.
Некоторое время мы молча смотрели друг другу в глаза, а затем я спросила:
— То есть, ты меня отпускаешь?
Тобби кивнул. Его лицо едва заметно дрогнуло, словно он всеми силами пытался сохранять спокойствие, хотя это было и не так.
— Ты не хочешь быть счастливым? — спросила я, вспоминая наш разговор в Медвежьегорске и понимая, что сейчас безжалостно бью в самое незащищенное место.
— Хочу, — искренне ответил Тобби. — Но я не хочу красть чужое счастье… Так вот получается, — сделав небольшую паузу, он произнес: — Я ведь так и не спросил, как ты себя чувствуешь.
Эвгар умер. Проклятия больше не было. Вся моя жизнь полностью изменилась. Но я ответила просто:
— Очень сильно болит спина.
Тобби усмехнулся краем рта. Запустив руку во внутренний карман, он вынул знакомый стеклянный квадрат, в котором я увидела локон каштановых волос и кусочек светлой кожи. Всмотревшись, я заметила на этом кусочке магический символ, практически вытравленный труп-травой.
— Ох… — негромко выдохнула я. Мне должно было быть страшно. Я смотрела на экземпляр в растущей коллекции Тобби и не чувствовала ничего. Ни боли, ни ужаса, ни отвращения — ничего. Тобби понимающе улыбнулся и убрал стекляшку в карман.
— Все они мертвы? — спросила я. — Девушки из твоей коллекции?
— Нет, — Тобби смущенно отвел взгляд. — Не все. Ты, например, жива.
— Однажды мне нагадали, что у меня будет друг, которому я отдам часть себя… — сказала я. — И что буду носить его клеймо.
Тобби неопределенно пожал плечами и с нарочитой бодростью произнес:
— Все будет хорошо, Вера. Просто поверь мне.
Что еще мне оставалось делать?
Потом я провалилась в долгий глухой сон, а когда проснулась, то увидела, что на столике возле кровати лежит бледно-зеленый официальный бланк. Его придавливало мое серебряное кольцо, которое Тобби забрал у меня на свадьбе.
«Свободна, — подумала я и протянула руку к бумаге. — Наконец-то я свободна. От проклятия, от брака, от всего и всех».
Обгорелый медальон лежал почти на краю столика и с легкостью скользнул в мою ладонь, стоило лишь потянуть за потемневшую цепочку. Я открыла его и увидела, что портрет Эвгара не поврежден. Темноволосый и зеленоглазый молодой человек смотрел на меня, улыбаясь широким ртом, и на мгновение я почувствовала укол такой сердечной боли, которой не испытывала никогда.
— Прости меня, — прошептала я и, закрыв медальон, прижала его к губам. — Ох, Эвгар, прости меня…
Но боль вскоре исчезла и, положив медальон на столик, я взяла зеленый листок и прочла:
«Госпожа Вера Хасинда Анхельм, официально уведомляем вас о том, что приказом номер 783-2-0-1МГ особой канцелярии ее величества ваш брак с господином Дереком Тобби признан недействительным и расторгнут. Основание: Семейный кодекс, статья номер 145, основание для расторжения: Семейный кодекс, статья номер 145-д».
Все действительно было кончено. История моего проклятия завершилась, оставив мне на память обгоревший медальон и большой шрам на спине.
Я не могла понять, что чувствую.
На следующий день молодой и энергичный доктор разрешил мне подняться с постели, и я обнаружила, что вполне могу держаться на ногах и даже ходить. Голова еще кружилась, но я понимала, что это временно. Доктор оценил мои успехи и с лукавой улыбкой предложил:
— Хотите посмотреть на первый снег? Балкон для прогулок совсем рядом.
Я поняла, почему он так улыбался, когда надела теплый халат и добралась до закрытого балкончика. Снег спускался на город тихими растрепанными хлопьями, укутывая дома, улицы и крыши, и снежинки казались большими ленивыми птицами, которые прилетели к нам зимовать.
Дамьен ждал меня там.
Я подошла к нему и взяла его за руку. Он осунулся, под его глазами залегли темные тени, но я знала, что Тобби был прав — все будет хорошо. Теперь все будет хорошо.
И мы стояли, глядя на первый снег и не говоря ни слова друг другу. Снежинки слетали на город, но в воздухе плавал тонкий аромат мускари — знак новой весны.
