Ромео: И с поцелуем умираю я!
Вместо ответа я нажимаю на дверной звонок. Я в легком платье в цветочек, колготках и джинсовой куртке, одета не совсем по погоде, и я обхватываю себя руками, пока жду. По другую сторону двери раздается звук бегущих шагов, а затем голос Оуэна:
– Сэм, ты забыл про правило двери? – слышу я его строгий голос.
Шаги останавливаются, и в ответ Оуэну слышится голос, по звуку принадлежащий ребенку лет примерно десяти:
– Не открывать, пока не спросил, кто там, – голос звучит угрюмо. Я отступаю на шаг, расправляю платье, ожидая, что меня будут пристально рассматривать через глазок.
– Какая-то девчонка… в бабушкином платье. – Я скрещиваю руки на груди, несколько задетая, хотя мне и смешно при этом.
– Она красивая, – голос, то есть Сэм, продолжает, искупая свою вину: – Красивее, чем Козмо.
«Ха!» Мне определенно понравится Сэм.
– Козима, – слышу я, как Оуэн его раздраженно поправляет. Дверь распахивается, открывая моему взору Оуэна с ушами привычно ярко-малинового оттенка, а также маленького мальчика с уложенными в острые вертикальные пряди волосами, похожего лицом на Оуэна, в футболке с логотипом Minecraft.
– Ужасно извиняюсь за своего брата, – говорит Оуэн с чувством, затем смотрит мне за спину, губы его расплываются в легкой улыбке. – И часто ты проводишь время около моего дома?
Я вхожу, отказываясь смущаться.
– Да ладно, это же отличная улица. Хорошее освещение, красивые, э-э, деревья.
Его понимающая улыбка становится еще шире.
– Если бы я знал, что ты так любишь деревья, я бы тебя чаще приглашал в гости. – Он ведет меня в кухню. – Ты же знаешь, здесь тебе всегда рады, – добавляет он почти сразу, и в этой фразе его голос ласковее.
В кухне он хватает полосатый фартук и набрасывает его через голову.
– Ты готовишь ужин? – Я не прячу изумления.
Он что-то помешивает в стоящей на плите кастрюле.
– Ага, спагетти. Любимая еда Сэма.
– Нет, не любимая! – вопит Сэм из соседней комнаты.
Оуэн усмехается, и я понимаю, что этот диалог разыгрывается не впервые.
– Это его любимая еда из того, что я умею готовить, – поясняет он мне, – а полный список состоит из спагетти и спагетти. – Сэм входит в кухню, и Оуэн показывает на меня ложкой. – Сэм, это моя подруга Меган. Она с нами будет ужинать.
Я поворачиваюсь лицом к Сэму, собираясь уже помахать ему рукой, но он решительно подходит ко мне и протягивает руку.
– Приятно познакомиться, – говорит он официально, пожимая мою руку своей маленькой, но внезапно даже слишком твердой ладонью.
– Мне тоже приятно познакомиться, – отвечаю я. – И кстати, никакие бабушки мою одежду не носили.
Он прищуривается.
– Ты в этом точно уверена?
– Сэм, – предупреждает Оуэн.
– Все нормально, – смеюсь я. – Он же сказал, что я красивее, чем Козмо, так что я не в обиде. – Я многозначительно смотрю на Оуэна, ожидая его реакции – станет ли он защищать свою девушку или осадит своего гостя. Я засчитываю как свою победу, когда он молча поворачивается обратно к плите и начинает ложкой раскладывать спагетти по тарелкам.
Он относит одну в гостиную и кладет на маленький поцарапанный столик. Сэм забирается на свой стул, и я сажусь напротив него, пока Оуэн ходит на кухню еще за двумя тарелками.
– Ты в пьесе Оуэна, да? – спрашивает Сэм, жуя.
Так как я как раз сижу с полным ртом, за меня отвечает Оуэн.
– Меган – звезда пьесы. Она главная героиня, – проясняет он.
Глаза Сэма расширяются, и он смотрит на меня уже с уважением.
– Так ты Джульетта?
– Ты знаешь «Ромео и Джульетту»? – спрашиваю я заинтригованно. Видимо, любовь к театру в крови у семьи Окита.
– Оуэн мне рассказал, – гордо отвечает Сэм. – Он сказал, что это про самую классную и красивую девчонку на свете, и все такое, и ей нравится какой-то парень, а потом все умерли.
