Джим предложил обеим руки, и они встали из-за стола.
— Пройдемся немного по палубе?
— С удовольствием.
Была тихая лунная ночь.
— Если посмотреть вдаль, то можно увидеть очертания домов на плантациях. Они обычно хорошо освещены и очень красивы ночью, — восторженно объяснял Джим, остановившись у перил.
Они действительно заметили мерцающие огни огромного дома вдалеке.
— Какое чудо! — восхитилась Элиз. — Уверена, Леман очень красив, если смотреть на него с реки.
— Так оно и есть! Этот дом — самый красивый в мире, — добавила Рени.
Они побродили еще немного и вернулись к каюте. Рени сказала Джиму:
— Не знаю, как и благодарить тебя за такой прекрасный вечер.
— Мне хотелось сделать тебе что-нибудь приятное, — честно признался он.
— Ты самый близкий мой друг. Не представляю, что бы я делала без тебя и Элиз. — Рени посмотрела на тетю — та степенно держала Джима за руку и улыбалась.
— Для меня это очень важно, — ответил он и переменил тему: — Вас кто-нибудь встретит завтра?
— Да, Элан. Мы написали ему, как только приняли решение вернуться.
— Отлично. Думаю, он подготовил дом к вашему приезду. Тебе сейчас вредно заниматься такой работой.
— Не волнуйся, я буду осторожна.
— Здесь я покидаю вас, — сказала Элиз у двери своей каюты. — До завтра.
Попрощавшись, Джим и Рени направились дальше. Они были одни в эту тихую лунную ночь, и Джиму снова захотелось обнять ее и крепко прижать к себе. Усилием воли он подавил это желание. Они остановились возле каюты Рени и долго молчали.
— Рени, мне хочется…
Она поднесла руку к его губам.
— Пожалуйста, не надо.
Он поцеловал ей руку, стараясь казаться равнодушным.
— Если будут какие-то новости, я сразу же сообщу.
— Спасибо, — прошептала Рени.
Она закрыла глаза, пытаясь сдержать подступившие слезы. Так хотелось уткнуться в него сейчас и зарыдать. Ведь Джим такой же сильный, как… был Маршалл. Был?
— Позавтракаем вместе? — Джим наклонился и нежно поцеловал ее.
— Договорились.
Он проводил Рени и с головой ушел в работу. Он не слышал, как Рени бросилась на кровать и, уже не сдерживая слез, зарыдала.
Когда вошла Силия, чтобы помочь переодеться, Рени медленно села на кровати, стыдясь своего вида.
— Миссис Рени, я сейчас позову мисс Элиз.
— Все пройдет. Я просто немного устала.
Рени лежала в темноте, уставясь в потолок. Нужно взять себя в руки — не у нее одной горе. Потеря Джима ничуть не меньше: все-таки родной брат. Главное для нее сейчас — спокойствие. А счастья без любимого мужа уже не будет никогда. Но надо думать о ребенке, только о нем, чтобы он никогда не испытывал страха. Леман как раз самое подходящее место, тихое и уединенное. Она будет жить там, где отец воспитывал ее один, и она тоже справится. Последнее время она много думала об отъезде. Марта и Джордж поначалу ни под каким предлогом не хотели ее отпускать. Они считали, что должны быть рядом, пока она носит под сердцем их внука, но потом решили, что перемена обстановки, возможно, окажется для нее благотворной. Помогли ей собраться в дорогу и обещали навестить, как только позволят обстоятельства. Рени вздохнула.
Как бы хорошо ни относилась к Джиму, она не даст ему ни малейшего повода думать, будто ее привязанность к нему может перерасти в любовь. Маршалл — вот ее единственная любовь, другой быть не может. С мыслями о муже она ненадолго уснула.
Наступило ясное, теплое утро. Около восьми Рени уже была готова к завтраку и стояла на палубе, ожидая появления Элиз. Мимо проплывали берега, покрытые сочной, буйной зеленью Луизианы, и сердце ее сладко защемило от близости родного дома. Поглощенная своими чувствами, она не сразу заметила Джима. Он направлялся в свою каюту, чтобы привести себя в порядок после бессонной ночи. Он провел ее в баре с Олли, а затем работал с бумагами.
Рени обернулась на звук его шагов и поспешила навстречу.
— Доброе утро, — сказала ода, но, заметив его осунувшееся лицо, встревожилась. — Как ты себя чувствуешь? У тебя такой измученный вид.
— Спасибо, — усмехнулся Джим, а Рени покраснела. — А ты, должен заметить, выглядишь сегодня прекрасно. Наверное, встреча с домом так действует на тебя?
— Да, — улыбнулась она, — всего несколько часов, и мы дома!
— Я должен подготовиться к завтраку. Может, подождешь меня в штурманской рубке?
— Как интересно! — обрадовалась Рени. — Думаю, я не пропущу Элиз. — Она посмотрела на каюту тетушки.
Джим показал Рени свои владения и познакомил с лоцманом Лоу, стоявшим на вахте. Она скромно опустилась на скамейку позади рулевого и стала ждать. Но полчаса, пока отсутствовал Джим, не прошли даром: из беседы с Лоу Рени узнала много интересного о торговле на плантациях в нижнем течении Миссисипи и показала свою осведомленность.
— Посмотрите-ка на эту молодую леди, капитан! Она знает свое дело.
— Прекрасно. Теперь, когда она по рукам и ногам связана с пароходством, поможем ей урезать расходы и всегда их держать на минимуме. Ты готова к принятию пищи?
— Проголодалась как волк. Спасибо, Лоу.
Под руку с Джимом Рени вошла в главный салон и почувствовала на себе живой взгляд Элизабет Энн.
— Она очень милая. — Рени уставилась на портрет. — Я часто думаю о ней.
— Элизабет была очень милой только с одной стороны, — сказал Джим. — Но если б ты узнала ее поближе, возможно, у тебя сложилось бы другое мнение.
— Правда?
— Она была ужасно избалованна.
— Неужели? Когда смотришь на такие красивые лица, кажется, и душа у них должна быть так же красива.
— Напротив, красота испортила ее, она была взбалмошна.
— По крайней мере она смогла сделать Маршалла счастливым, пока они были вместе.
Джим посмотрел на Рени с удивлением и подвел ее к столику, где их уже ждала Элиз.
— Когда Марта собирается навестить нас? — спросила Элиз, когда они допивали кофе.
— Мама сказала, как только вы устроитесь, она обязательно приедет на пару месяцев, — сказал Джим. — А когда появится малыш, погостит подольше.
— Это будет великолепно! — обрадовалась Рени. — Мне не терпится показать вам Леман.
— Спросим у Лоу, далеко ли еще.
— Пошли.
Рени взяла его за руку, и они побежали в штурманскую рубку.
Вскоре она с волнением смотрела в окно, пытаясь отыскать первые признаки Лемана. Вот показалась крыша ее дома, когда корабль, вспенивая волны, сделал последний поворот. Теперь над верхушками деревьев стали отчетливо видны слуховые окна третьего этажа. Сердце ее радостно забилось. Наконец она дома, и теперь судьба ее будет в ее собственных руках — в течение многих месяцев она не могла управлять событиями, которые наполняли ее жизнь.
