— Дай мне знать за несколько дней, чтобы я смог договориться с Олли. Он подготовит пароход.
Они выпили за здоровье нового крестного отца и пошли сообщить Рени о согласии Джима.
Рени получила ответ от отца Дюваля, крещение должно состояться через три недели. Элиз очень обрадовалась, что ее выбрали крестной матерью, и сразу же согласилась. Марта и Дорри взялись за организацию этого события, освободив Рени от хлопот, — пусть побольше отдыхает и набирается сил. Джим вернулся к своей работе, а Джордж с Маршаллом стали обсуждать деловые планы с Эланом. Дни проходили за днями. Рени большую часть времени проводила с сыном, умиляясь каждому его движению и мимике.
Отец Дюваль прибыл за день до церемонии, чтобы встретиться со своими старыми друзьями — Рени и Эланом. Целый вечер они проговорили, вспоминая давние времена, когда был жив Роджер, и мечтая о славном будущем нового поколения.
Обряд состоялся вечером следующего дня, когда маленький Роджер проснулся. Одетый в рубашку для крещения, которую надевал еще его отец, он громко и энергично протестовал, размахивая ручками и ножками. Джим и Элиз держали его на руках в течение всего обряда и с облегчением вздохнули, когда он наконец заснул. Маршалл и Рени отнесли его в кроватку и вернулись к гостям. Подходя к детской, Маршалл обнял Рени.
— Весь день мечтал об этом, — прошептал он.
— Ну и что же?
— Не было времени. Ты нагрузила меня столькими делами, что и минуты свободной не оставалось.
— А теперь? — спросила она, прижимая его голову к себе.
Маршалл крепко обнял ее и прижался губами к ее губам. Весь прошедший месяц ему приходилось сдерживать себя, а это было нелегко, но сегодня он посмотрел на нее другими глазами, и в нем проснулась дремлющая сила. Рени очень быстро вернула прежнюю форму. Он часто думал, почему не догадался переехать в комнату для гостей, пока она снова не станет прежней Рени. Это было совершеннейшим мучением — видеть, как она раздевается каждый день на его глазах, и не сметь подойти, когда ее тело требует любви. Теперь она приникла к нему, и он понимал без слов, что она желает его. Но он отстранил ее.
— Наши гости, мадам.
Мечтая снова оказаться в его объятиях, Рени шагнула ближе.
— Они подождут.
— Они могут подождать, но я, оказавшись в твоих объятиях хотя бы еще минуту, уже не смогу. — Он быстро поцеловал ее и открыл дверь в холл. — Потом, любимая, потом…
Хотя вечер прошел замечательно, для Рени, страдающей без прикосновений Маршалла, время тянулось бесконечно долго. Весь вечер он не спускал с нее глаз, и ей это нравилось, особенно потому, что она догадалась надеть самое обольстительное платье. Наконец попрощались с последним гостем и остались наедине. В камине потрескивали поленья, и, пока Рени подсаживалась поближе к огню, Маршалл налил коньяку.
— Я помню, как ты сделал это впервые, — сказала Рени, принимая из его рук бокал.
— Я тоже.
Он встал и наглухо запер дверь.
— Помню, как ты впервые сделал и это. — Она улыбнулась, предвкушая продолжение.
— Чудесно. — Его глаза потемнели от долго сдерживаемого желания. — Надеюсь, ты не забыла, что было потом?
— Да?.. — Она изобразила смущение. — Может быть, ты мне напомнишь?
Она поставила бокал на стол и подошла к нему. Они стояли обнявшись, пока он бережно не отнес ее на диван. Они нетерпеливо помогали друг другу раздеться. Их никто и ничто сейчас не сдерживало, и страсть переполняла их до краев. Маршалл был нежен и требователен, он доводил ее до исступления, и она вновь ощутила воскресшее чувство обладания им. Души и тела их переплелись, и они верили, что впереди их ждет чудесная жизнь под теплым луизианским небом.
