Еще долю секунды Санцзинь и Цайянь смотрели друг другу в глаза. Потом Санцзинь подошел к Мэй и опустился рядом с ней на колени. Тыльной стороной ладони он осторожно откинул пряди волос с ее влажного лба.
Как бы Хэсина ни хотела злиться на брата, у нее не получалось.
– Оставьте нас на минуточку, – проговорила она хриплым голосом, чувствуя, как ее самообладание разбивается вдребезги.
Цайянь поклонился и вышел, не произнеся ни слова. Акира последовал за ним, лишь на секунду остановившись возле Хэсины, чтобы набросить свою мантию на ее плечи, – ее била дрожь.
Лилиан ушла последней – но прежде взяла Хэсину за руку и тихонько сжала ее.
Наконец дверь захлопнулась. На Хэсину нахлынуло осознание происходящего, и она пошатнулась, но устояла на ногах. Она не могла позволить себе слабость. Она должна была держаться и оставаться рядом с Санцзинем.
Ее брат поднялся на ноги и обернулся к ней:
– Докажи ее невиновность.
Он говорил так, будто обращался не к сестре и не к королеве, а к одному из своих солдат.
По крайней мере, она оставалась для него хоть кем-то.
– Обязательно докажем. Но пойми: Ся Чжун не стал бы подставлять Мэй, если бы у него не было каких-то зацепок. Ты должен рассказать Акире все о Мэй и ее прошлом.
– Ты полностью доверяешь ему?
Хэсина задумалась. Доверяла ли она Акире? Она ничего не знала ни о его прошлом, ни о совершенных им преступлениях. Она бы не сильно удивилась, если бы выяснилось, что Акира – не его настоящее имя. Но он сражался ради нее. Он выпил яд за нее. Он видел ее трусость и все равно не отказался помочь ей приблизиться к правде.
– Да, – наконец ответила она. – Ты встретишься с ним?
Санцзинь кивнул, но выражение его лица оставалось настороженным.
– Не дай им причинить ей вред, – проговорил он, когда они выходили из камеры, и Хэсина прекрасно поняла, что его недоверие относилось не только к солдатам, сторожившим подземелья. Она не смогла предугадать ответный удар Ся Чжуна и проиграла этот бой.
Она должна была выиграть следующий.
* * *
Хэсина проснулась и почувствовала, что у нее затекла шея. Потом она поняла, что она лежит на своем же указе, и мгновенно выпрямилась. В следующую секунду она откинулась назад – хотя трон явно для этого не предназначался, – и провела рукой по лицу.
Покинув подземелья, Хэсина сразу же направилась в тронный зал. Она была полна решимости расправиться с бумагами, которые накопились за время ее отсутствия. Стопки документов, ожидавшие ее на маленьком столике из слоновой кости, внушали особый трепет: приближались экзамены для поступления на государственную службу. Одиннадцать героев ввели эту систему, чтобы высокие посты не распределялись по протекции. Экзамены проходили в столице, и именно благодаря им Цайяню, в жилах которого не текла благородная кровь, удалось стать придворным. Он уже вызвался руководить организацией испытаний – от назначения служащих для регистрации студентов в провинциях (даже таких отдаленных, как Аньму) до регуляции движения на дорогах. Это было необходимо, так как, помимо молодых претендентов, в столицу направлялись отряды ополченцев, возвращавшихся с пограничных земель.
Но каждое решение нужно было подкреплять десятью указами, которые – судя по тому, как она отключилась, – помогали бороться с бессонницей лучше, чем медицинские свечи.
Ощущая, как в голове пульсирует боль, Хэсина перевела взгляд на документ, который использовала вместо подушки. Слова были размазаны, но не это заставило ее нахмуриться и посмотреть на бумагу пристальнее. Откуда там вообще взялись слова? Она не помнила, как писала их.
В указ были внесены все необходимые изменения, и под ним стояла подпись, сделанная ее рукой. То же самое относилось к документу, который лежал снизу. И ко всем остальным тоже. Гора бумаг не уменьшилась, но теперь на них оставалось лишь поставить печать.
Неужели она подписала их во сне? Если так, значит, в ней проснулся полезный для королевы талант.
Но, рассмотрев один из указов внимательнее, Хэсина поняла, что его написала не она. Почерк на документах был лучше, чем ее собственный. Он отличался тем же нажимом и стилем, что и у нее, но в нем отсутствовали крошечные несовершенства, которые сводили с ума ее преподавателей по каллиграфии. Это было особенно заметно в трех символах, обозначавших ее имя.
«Ты всегда делаешь ошибку в слоге си, – зазвучал в ее голове голос Цайяня. – Ты немного не доводишь кончик третьего штриха, когда закругляешь его над первым».
Как-то раз он положил ладонь на ее руку и показал, как проводить штрихи. Вспомнив об этом, Хэсина достала чистый лист, взяла кисточку и написала свое имя. А потом сравнила его с теми, что значились на документах – благодаря Цайяню, – и смяла свой листок.
Она никогда не научится справляться с делами так, как с ними справлялся бы Цайянь.
Чувствуя себя поверженной, Хэсина вышла из тронного зала и направилась в свои покои. Мин-эр помогла ей снять измятый рюцюнь и наполнила ванну. Вообще-то у Хэсины не было времени на водные процедуры, но, как по ней, правление могло идти ко всем чертям. К чему было даже пытаться?
Но когда Мин-эр вынимала шпильки из ее волос, Хэсина вспомнила о жертвах, которые уже успела принести. Потом она заглянула в зеркало, и оттуда на нее посмотрело лицо матери.
«Можешь поставить королевство на колени. Мне плевать!»
У Хэсины похолодели пальцы ног и рук.
– Оставь меня.
– Но как же ванна?
– Уйди.
Хэсина закрыла глаза – она не хотела видеть выражение лица Мин-эр – и открыла их, только когда все служанки вышли из комнаты.
В ее покоях воцарилась мертвая тишина. Хэсина поднялась со стула, стоявшего перед зеркалом, и пошла к рабочему столу. Достав из сумки прямоугольный сверток, она начала разворачивать шелковую ткань – уголок за уголком, – пока не вынула из нее книгу матери.
Она очередной раз провела пальцем по трем символам на обложке. Очередной раз смахнула невидимую пыль с измятой страницы, словно надеясь избавиться от преграды, разделявшей слова книги и ее сознание. Сейчас ответы были нужны ей как никогда, но книгу это не волновало.
– Я в тупике, – призналась она тишине. В каком бы направлении она ни шла, ей не удавалось найти выход.
Она оказалась в тупике. Она заблудилась. Точно так же, как в тот раз, когда пошла по тайному коридору и свернула не туда – в проход, который был длиннее и шире всех тех, по которым она ходила раньше. Несколько часов спустя отец нашел ее и отвел в свои покои. Он заварил ромашковый чай и зажег все свечи до единой. Он качал ее на руках, отгоняя все страхи прочь. Он учил ее, как найти выход из любого лабиринта.
«Как запомнить проход, который тебе нужен? Не следует сразу пытаться найти особенности, которые отличают его от других. Сначала стоит поискать сходства, черты, связывающие новое со старым. А как запомнить все проходы на свете?»
