Я немного переживаю за Бенжамена. Проводить его пришло меньше половины сотрудников. Дебле, разумеется, отсутствует, но, к моему великому удивлению, Нотело здесь. Я не видела, чтобы он клал конверт в коробку для подарков, и меня это не удивляет. В конференц-зале, где нас не так много, помощник шефа все время старается держаться подальше от Валери. Это забавно. Наверное, боится, что она сорвет с себя одежду и снова начнет спрашивать, нравится ли ему ее белье. Мы смеялись над этим весь вечер.
Бенжамен выставил на стол несколько бутылок, стаканы и тарелки с канапе. Он попросил прощения, что не может представить нам свою невесту: она не успела отпроситься с работы. Он улыбается и со всеми внимателен.
– Я буду тепло вспоминать всех вас. Три года в вашей компании многому меня научили. Я счастлив, что был частью вашей прекрасной команды.
Я наблюдаю за ним. Он держится прямо, двигается уверенно, говорит без запинки. Настоящий мужчина. Я ведь всегда считала его юнцом, новичком, как на работе, так и в жизни. А теперь он женится. Берет судьбу в свои руки. Он способен уехать, предварительно обсудив срок отработки. В нем нет ничего детского. Увы, меня это не делает моложе.
Когда мы обнаруживаем, что люди, которых мы всегда считали детьми, уверенно совершают взрослые поступки, мы тут же стареем. Впервые я почувствовала это, когда обедала в кафе. Официантка была совсем юной. Я подумала, что она, должно быть, дочь хозяев, и для нее это просто забава. Но, поговорив с ней немного, я узнала, что ей двадцать один год, она училась в разных странах, у нее есть вид на жительство, и она идет по жизни, не нуждаясь ни в чьей помощи! Глядя на нее, я моментально ощутила свой возраст. Даже если я еще не гожусь ей в матери, все равно я намного старше. С тех пор я испытывала это чувство не раз, с каждым годом все чаще. И вот сейчас я смотрю на Бенжамена, и мне уже кажется, что мир захватили дети, сбежавшие из детского сада.
Мы считаем, что по возрасту находимся где-то между родителями (однозначно взрослыми), бабушками и дедушками (невероятно старыми) и юнцами, которые едва научились писать. С одной стороны у нас динозавры, с другой – младенцы. Мы располагаемся где-то посередине, на вершине пьедестала, и наслаждаемся своим всесилием, потому что только мы одновременно «знаем и можем». Но день за днем жизнь ненавязчиво отодвигает вас в сторону. Бабушки и дедушки уходят, и вы продвигаетесь на один пролет. Родители тоже стареют, и те, кто идет следом, наступают вам на пятки. Каждый день вы делаете новый шаг к тому возрасту, где будущее становится все короче. Бенжамен снова напомнил мне об этом. Как подумаю, что воображала себя рядом с ним… Неужели я настолько глупа? Он правильно делает, что двигается вперед и женится на красивой девушке. Свою очередь я, видимо, пропустила, теперь настала его.
Бенжамен завершает речь, наша маленькая аудитория аплодирует. Флоранс и еще одна коллега успели сходить в магазин и купить обеденный сервиз на двоих, который теперь вручают ему. Он растроганно благодарит всех и целует. Ребята хлопают его по плечу, поздравляя с удачной «логистикой». Только один человек не принимает участия в этом ритуале мужских поздравлений, одновременно неуклюжих и трогательных: Нотело. Надо полагать, он придерживается правила не фамильярничать с мелкими служащими. Бывший директор и основатель компании месье Мемнек, помнится, танцевал со всеми, смеялся, общался на равных, но при этом никто не забывал, что он шеф. Есть еще одна причина, по которой Нотело может сторониться Бенжамена: Валери стоит рядом с ним и хохочет как ненормальная вместе с Флоранс и Маликой.
Впрочем, Нотело пользуется тем, что она занята, и подходит ко мне.
– Мадемуазель Лавинь, я должен с вами поговорить. Срочно. Это невероятная необходимость, – шепчет он.
Такого словосочетания не существует, но смысл ясен. Еще я понимаю, что эта ошибка не случайна. Когда Нотело начинает коверкать язык, это значит, что он крайне взволнован. Я редко становилась свидетельницей подобных ляпов, но всякий раз это происходило, когда он испытывал сильнейший стресс. Он прекрасно владеет языком, но в таком состоянии ему, видимо, не хватает слов, и он придумывает новые выражения. О чем он хочет со мной поговорить? О бюстгальтерах Валери, которые его так пугают? Мне уже хочется показать ему свой.
– Я вас слушаю.
– Не здесь. Никто не должен слышать.
– Месье Нотело, мы с коллегами пришли сюда ради Бенжамена. Взгляните на часы, рабочий день давно закончен. Если вы хотите мне что-то сказать, увидимся завтра.
– Это невозможно. Я должен поговорить с вами сегодня. Это ужасающе срочно.
Похоже, мне не удастся от него отделаться.
– Я еще немного побуду с Бенжаменом и друзьями. Давайте через двадцать минут у вас в кабинете?
– Слишком рискованно. Складское помещение сейчас свободно. Встретимся там.
48
Я совершенно не доверяю этому проходимцу, и мне не нравится это свидание на складе. Мне также неприятно, что он проник в здание ребят после их ухода. Может, он регулярно тут шастает и сует нос в их дела. Завтра же их предупрежу.
Накинув на плечи парку, я иду через двор. На улице темно. Снаружи я вижу, как Валери и Малика помогают Бенжамену убирать со стола. Нотело выныривает из темного закоулка.
– Спасибо, что пришли.
– Вы меня напугали. Надеюсь, дело действительно того стоит.
Он открывает дверь склада и жестом приглашает меня войти. Я ищу выключатель.
– Нет, не надо света. Нас могут увидеть.
– Мне нечего скрывать, месье Нотело. Что вы хотели сказать такого важного и секретного? Может, собирались объяснить, почему внезапно уволили Магали?
Мы стоим лицом к лицу в полумраке, который рассеивает только свет фонаря, проникающий сквозь вентиляционное отверстие.
– Ситуация очень серьезная, мадемуазель Лавинь. Нужно действовать.
– Вы о чем? С финансами у компании все в порядке, я знаю это из надежного источника.
– Дело не в этом. Я обнаружил документы, которые не должен был видеть. Они не предвещают ничего хорошего.
– Что это значит?
– Месье Дебле и акционеры готовят массовое увольнение…
– Откуда вы знаете?
– Наткнулся на документы в его кабинете. Подготовка идет уже несколько месяцев. В папке все зафиксировано. Он разработал безупречный план.
– И вас это удивляет? Вы же были на его стороне, когда он подсунул нам на подпись те возмутительные дополнительные соглашения? И я не страдаю галлюцинациями: именно вы каждый день приходите ко мне и напоминаете о таблице, которая наверняка нужна для того, чтобы обнаружить слабые места в наших договорах!
Даже при таком слабом освещении я прекрасно вижу, что ему не по себе. Он пытается оправдаться:
– На нас оказывают огромное давление, чтобы снизить расходы.
– «Дормекс» – предприятие, а не дойная корова. Работа, которую мы делаем, неизбежно требует денег. Но пока доходы превышают расходы, все в порядке.
