Джонни хотел зарядить кассету в магнитофон, чтобы запись Холлидея стала первым, что увидит Паскаль, когда спустится к завтраку. Интересно, захочется ли ему вообще после этого есть.
— А нельзя просто оставить кассеты и записку?
Джонни помотал головой.
— Надо окунуть его в это прямо рылом.
Отойдя от окна, он посмотрел сначала на дверь, а потом — вверх, на стену дома.
— А что, если сзади? Как думаешь, там попроще?
Джейк мрачно кивнул. Он знал, что всякий, кто мог себе это позволить, пристраивал к таким домам кухню. Паскаль пристроил ее еще несколько лет назад. Вломиться в дом сзади будет намного проще, чем брать двухсотлетнюю крепость с парадной стороны. Джейк покрепче прижал воротник к горлу и повел Джонни за крайний дом на линии — туда, где задние дворы стояли последним оплотом перед поросшей вереском пустошью. Забор вокруг двора Паскаля был высокий — примерно той же высоты, что и его уличный туалет. Джонни подпрыгнул и, ухватившись за какой-то выступ на туалетной крыше, принялся карабкаться своими босоножками по стене. Джейк потянулся за ним и, схватив Джонни за плечи, стащил его вниз.
— Ты чё, охренел? — возмутился Джонни.
— Если мы его разбудим, он меня узнает.
Джонни притоптывал ногами и оглядывался по сторонам, обхватив себя за плечи и растирая их руками. Надеялся высечь немного тепла для работы мысли.
— Да, точно, — сказал он наконец.
Но если Паскаль полезет в драку, им бы лучше оказаться там вдвоем.
— А может, тебе пойти немного позади? Если он проснется, то увидит только меня. А уж если начнет чего-нибудь, ты ему врежешь.
На план это было совсем непохоже, но Джонни уже перебрался через крышу. Он упал на ту сторону неслышно — во дворе тоже лежал снег. Джейк полез за ним. И уже собирался было прыгнуть, как вдруг Джонни его остановил.
— А собаки у него нет? — Он указывал на пластиковую заслонку в нижней части двери — размером и вправду как для собаки.
Джейк пожал плечами.
— Раньше не было, а теперь — не знаю. Я тут уже почти год не был.
И вот Джонни стоял во дворе и поглядывал на дом, а Джейк смотрел сверху на заднюю дорожку, на которой отпечатались их смазанные следы — заканчиваясь у стены, они продолжались уже на крыше. Две пары: кубинские сабо и босоножки на шпильках. Снег сам по себе излучал свечение. Стоя на крыше дворового туалета, Джейк был словно актер на сцене, на которого направлены лучи софитов — вот же он, смотрите все!
Он снова повернулся к Джонни. Черт с ними, со следами. Все, что позади, — пройденный этап.
Он спрыгнул во двор, приземлившись совсем рядом с Джонни.
— Если бы у него была собака, она бы уже залаяла. Но все-таки дай мне свой нож. Если она вдруг есть, я ее убью.
— Убьешь?
Джейк показал на заслонку.
— Судя по размеру, это никакой не доберман. Наверняка терьер, и даже не йоркширский. Тот бы уже точно лаял.
Джонни полез в карман френча и достал оттуда отвертку и перочинный ножик.
— Ну смотри, деревенский паренек.
Джейк взял нож и взвесил его в ладони. Вот уж, на что он никак не рассчитывал, когда сюда собирался, так это на то, что придется по-настоящему экипироваться. Но раз он приставлен защищать Джонни, лучше уж быть при оружии.
Джонни осматривал кухонное окно, выискивая, куда бы воткнуть свою отвертку, но это ведь был дом полицейского — на каждой ручке по замку. Это Джейку пришла в голову идея забраться на крышу кухонной пристройки и попасть в дом через старые окна на втором этаже.
— А какая разница?
— Витражные окна можно разобрать без особого шума. К тому же, когда поднимемся наверх, будем точно знать, где он спит.
Когда они забрались на плоскую крышу пристройки, окно оказалось на уровне груди. Джонни протолкнул острие отвертки под свинцовую спайку между ромбовидными стеклами и начал ее расшатывать. Пальцы совсем одеревенели от холода, но очень скоро свинец стал поддаваться и стекло прогнулось.
Вынимая из окна первый ромбик, Джонни спросил:
— Как убивают собак?
— Наверное, так же, как и овец?
— А как овец?
— Сбивают машиной, но, надеюсь, я придумаю что-нибудь другое.
Джонни отламывал осколок за осколком, пока не, разобрал дыру, похожую на след от снаряда, — в такую он вполне мог пролезть. Джейк положил нож во внутренний карман пиджака и вслед за Джонни точно так же, вперед головой, протиснулся в дыру. Когда одна половина его туловища была уже внутри, а вторая — снаружи, Джейк задел рукой за раскаленную батарею и, обжегшись, с грохотом ввалился в комнату. Приземлившись головой в мягкий и удивительно сухой ковер спальни, он только сейчас понял, до чего же сильно промокли его волосы и костюм, облепленные быстро тающим снегом.
Джонни стоял у двери и выглядывал в коридор — нет ли кого. Он махнул Джейку, чтобы тот шел за ним.
У лестницы был какой-то собственный фирменный скрип, тяжелое дыхание дома, который, несмотря на свою основательность и давно установившийся порядок, готов идти на уступки и приспосабливаться к новым требованиям. Джейк смотрел, как Джонни осторожно пробует ногой каждую ступеньку, прежде чем сделать еще один шаг вниз. Наконец он показал Джейку два больших пальца и исчез в гостиной на первом этаже. Спустившись на первый этаж, Джейк с минуту провозился у входной двери: открыл все замки и засовы, чтобы потом можно было быстро убежать. Когда он наконец толкнул дверь в гостиную, Джонни стоял на коленях рядом с рождественской елкой, которая возвышалась над ним какой-то искромсанной башней, и был весь голубой от свечения включенного телевизора. Он держал наготове руку: из видеомагнитофона должна была выехать старая кассета.
— Ви-Эйч-Эс, — сообщил Джонни радостным шепотом.
Джонни еще был способен думать о совместимости систем видеозаписи, все у него шло по плану. Что же до Джейка, то его трясло. Он попытался было вынуть кассеты из кармана пиджака, но они разорвали подкладку, а ткань, намокнув, сначала растянулась, а потом снова сжалась — и кассеты намертво застряли внутри. Джейк никак не мог высвободить их похожими на замороженные бананы пальцами, поэтому разрезал карман ножом. Когда он протянул кассеты Джонни, тот положил их под елку вместе с одной из двух своих, и они выстроились суровой черной пирамидой на фоне праздничного блеска других подарков. Четвертая кассета была уже в магнитофоне.
Джейк вдруг почуял неладное.
— Их что, четыре? — спросил он.
— Ну да, я себе все переписал.
— Но там вроде было только три.
— Нет. Четыре.
— А, ясно, — сказал Джейк.
Наверное, он что-то напутал. Скользнув за дверь гостиной, он с ножом в руке притаился между диваном и стеной. Если Джон Паскаль вдруг спустится вниз, его он не заметит.
