В Колчестер-Холле уже проводили обыск, и не раз. Последние два дня Грин раскочегаривался, а потом устроил редкостное представление с криками и бранью, обвиняя своих подчиненных в том, что объект не был должным образом обыскан. А раз так, придется ему туда поехать и сделать все самому… Только на этот раз — как следует.
Они припарковались у центрального входа, пришлось обходить здание кругом, чтобы попасть к теннисным кортам на заднем дворе. Дэйви окинул взглядом корты — казалось, там собрался весь уголовный отдел Скотленд-Ярда: стоят, подпирают сетчатый забор.
— Это кто наприглашал сюда столько пидоров? — прошипел Дэйви через плечо Коллихерсту.
— Вы просили провести новый обыск. Это все добровольцы.
— Сами вызвались? Охренеть!
По другую руку от Грина шел Дрейпер.
— Им хотелось взглянуть на то, как работает легендарный полицейский, движимый одним из своих знаменитых предчувствий.
Дэйви недовольно хрюкнул, стараясь не смотреть в сторону добровольцев. Он просто прошел прямиком к зданию душевых, размахивая рукой, в которой нес вещмешок. Дрейпер и Коллихерст не отставали от него ни на шаг. Полицейские выстроились вдоль теннисных кортов, напряженно вытянувшись в струнку, и с трепетом ожидали великого события.
Дэйви вскинул руки над головой.
— К черту этот цирк! — сказал он.
Он швырнул вещмешок Коллихерсту.
— Иди и обыщи тут все, — сказал он. И, оглянувшись на толпу полицейских, бросил Дрейперу: — А мы, давай-ка, покараулим двери, чтобы эти парни своими дерьмовыми ножищами не нарушили неприкосновенность места происшествия.
— Где искать? — спросил Коллихерст.
— Да просто переверни всю эту додбаную каморку вверх дном! Только смотри, не возись слишком долго.
Коллихерсту понадобилось меньше десяти минут. Увидев, что он уже выходит, Дэйви начал делать ему знаки, намекая, чтобы убирался, мать его за ногу, обратно, прошло слишком мало времени!
Но Коллихерст проплыл мимо него с широкой улыбкой на лице, которая означала что-то вроде: «шеф, отвали»; кассеты он держал над головой. Остальные сотрудники уголовного отдела стали отклеиваться от сетки теннисных кортов, с топотом и улюлюканьем окружая Коллихерста.
— Спасибо, спасибо… — Коллихерст, похоже, думал, что получает «Оскара», и он так потрясен, что просто… просто слов не хватает.
Дэйви понимал, что они перегибают палку.
— А НУ ЗАТКНИТЕСЬ, НА ХРЕН, ВСЕ!
Хорошо, что хоть голос у него такой громкий. Все стихли, и Дэйви смог перейти на тон пониже.
— Коллихерст, отличная работа. Я всегда говорил: чтобы изловить этих козлов, нужно мыслить, как один из них. — И, повернувшись к толпе: — Конечно, Коллихерсту не пришлось особенно напрягать воображение, но давайте все-таки и его тоже поблагодарим.
Вернувшись в Манчестер, Дэйви смог наконец вздохнуть свободно. Он сообщил Дрейперу и Коллихерсту, что считает дело закрытым, и спросил, кто из них хочет заняться сбором информации и подготовкой отчета для Королевской прокуратуры.
Это вызвался сделать Коллихерст. Он был не очень-то уверен, что приводить в порядок и классифицировать улики для отчета в прокуратуру — достойное занятие для настоящего детектива, но, с другой стороны, до большего он пока не дослужился. К тому же, если он сам будет составлять отчет, можно расписать получше финальный обыск в душевом блоке Колчестер-Холла. Кстати, еще один девиз Дэйви Грина: половина успеха работы детектива — в том, как ты ее представишь.
Кассеты будут проходить как улика сразу по двум делам, которые в настоящий момент ведет Дэйви. Запись на пленке утяжеляла обвинение в растлении малолетних. А пятна крови на новых кассетах могут выявить причастность Холлидея к одному из убийств… чья бы кровь там ни оказалась. Может, это даже кровь самого Холлидея. Ведь Кевин Доннелли вроде как вмазал парню в нос видеокассетой, когда они дрались на станции Пикадилли — по крайней мере, так сказал Холлидей Джейку Пауэлу, когда тот навещал его в тюрьме. А свидетелей, которые подтвердили бы эту сцену в суде, найти не проблема.
— Очень убедительные доказательства, — сказал Дэйви.
— И никаких хвостов?
Он помотал головой.
— А если какие и есть, ничего не желаю о них знать. — Дэйви произнес эти слова как можно более выразительно, но знал, что Коллихерст ни за что не уловит намека.
Завтра где-то в районе обеда он наверняка заявится к Дэйви и скажет:
«По поводу этого дела с растлением, мне кажется, мы еще не со всеми участниками разобрались».
Дэйви вскинет брови: «Да?»
«Там на кассете есть еще один парень постарше, которого Форд и Холлидей уделывают с обеих сторон».
На это Дэйви скажет так: «И что? Кому какое на хрен дело? Как ни крути, парню наверняка меньше двадцати одного. Теперь законы другие, но в те времена он, выходит, был несовершеннолетним. С другой стороны, малолеткой его тоже не назовешь, так что непонятно, чего он вообще там делал. Короче, какая-то фигня получается, черт ногу сломит. Так что давай-ка мы лучше про это забудем».
Сработает.
