Марбод Реннский. Лапидарий. Если епископ выступает в роли хранителя античной традиции, то немецкий теолог и философ Альберт Великий (ок. 1200–1280), столкнувшись лицом к лицу с земледельческой магией, вынужден признать непоколебимость магической картины мира. Критическая позиция философа, как и в случае с ал-Бируни, лишь усиливает это впечатление. Из ситуации, обрисованной философом в трактате «О растениях», следует, что магией пронизаны самые обыкновенные вещи. Сила магии в ее рутинности: даже сжигание мусора, необходимое само по себе, в магическом аспекте способствует благополучию.
«Гадатели говорят, что против nebulas (?) и ржавчины на хлебе помогает сжигать солому в разных местах посевного поля. Помогает также сожжение всякого другого мусора. От града же и молнии, как говорят, помогает, если угрожающе выставить против неба окровавленные секиры и мечи. Но всякий, кто знает, что гром гремит по необходимости в природе, сочтет это за россказни. Также гадатели говорят, что огород и поле оберегаются от [всяких] порождений (monstris), если опоясать их [изгородью] из ломоноса[56] или вознести над огородом мертвую сову с распростертыми крыльями[57], либо поставить вокруг смазанные медвежьим салом орудия, которыми возделываются поля и огороды». В магическом универсуме земледельца нет места для рационально мыслящего теолога и философа.
В заключение обратимся к размышлениям итальянского профессора философии Пьетро Помпонацци (1462–1525). В трактате «О причинах естественных явлений или о чародействе» ученый излагает свой взгляд на интересующую нас проблему. Профессор полагает, что благодаря изучению естественных наук человек может осуществить действия, доступные демонам, безо всякого содействия с их стороны. Этот сложный выверт — реверанс в сторону инквизиции, стоящей на страже интересов церкви. Прелаты церкви полагали, что только у них есть право трактовать тайны мироздания. С позиции церкви, истинными являются только божественные чудеса, исследование же природных загадок равносильно колдовским практикам, а награда исследователю — костер.
«И если верно то, что рассказывают многие достойные доверия люди, а именно, что существуют известные травы, минералы либо иные такого рода предметы, отвращающие гром, дождь и ветер, и что могут быть естественным образом обнаружены иные предметы, их наводящие, то люди могут познавать эти вещи естественным путем и, прилагая активные начала к пассивным, могут наводить град и дожди и отвращать их. По-моему, это вполне возможно: уж если рыба величиной с палец может удержать на месте нагруженный корабль длиной в 200 футов и более, движимый веслами и ветром, и электрический скат поражать незаметно на расстоянии, а королек или василиск может отравить воздух на огромном пространстве, и многие виды змей могут совершать подобные невероятные действия, о чем много рассказывают философы и врачи, и если тюлень и лавровое дерево отталкивают молнии[58], и если происходит бесконечное множество других подобных явлений, то не кажется невероятным, что можно обнаружить такие предметы, которые производят град и дождь, и другие, способные их отвращать»
(Пьетро Помпонацци. О причинах естественных явлений, с. 144–145). Все перечисленные здесь примеры взяты из античных книг и относятся к невероятным явлениям, которые охотно обсуждались, но никто и никогда их не проверял. Профессор оказался заложником литературной традиции.
§ 39. Полет дракона
Таннин[59] относится к классическим драконам. Это означает, что его никто и никогда не видел, но рассказывали о нем многие, в том числе и морские путешественники. Поразительно выглядит осведомленность арабских мореходов о привычках и свойствах таннина. Последнее обстоятельство и позволяет ввести эти истории в круг сюжетов нашего исследования. Дело в том, что мореходы рассказывали о вполне реальных вещах.
Разгадку тайны летающих драконов предложил живший в VII в. армянский философ Анания Ширакаци. Его теория могла бы порадовать сторонников мифологической школы, если бы они были знакомы с ней. По мнению философа, ураганные ветры, все сметающие на своем пути, рождаются в глубинах земли, иными словами, они имеют естественное происхождение; согласно же народной мифологии, буря есть полет дракона (вишапа). Как истинный ученый, Анания Ширакаци категорически не согласен с уподоблением разрушительной силы урагана вторжению дракона в земные дела.