Горные плато Заиорданья, ограниченные с севера горой Хермон (2500 м над уровнем моря), естественно делятся на несколько областей: Голанские высоты и Башан, Гилад, Аммон, Моав и с юга Эдом. На востоке они переходят в обширную Иорданскую пустыню, простирающуюся до долины Евфрата.
В Южной части Эрец Исраэль приблизительно за линией Газа – Хеврон норма выпадения годового количества осадков начинает резко снижаться. Собственно несколько южнее этой полосы проходит граница постоянного расселения людей в древности. Дальше на юг и юго-восток в районах Беер-Шевы и Арада люди селились лишь в некоторые периоды истории. Еще южнее лежит пустыня Негев, в значительной части покрытая труднодоступными горами. Лишь на самом юге в районе Эйлата человеческая жизнедеятельность приобретает постоянный и весьма активный характер. Здесь у северной оконечности Красного моря находятся древние морские ворота страны, куда прибывали торговые корабли и караваны из Аравии и восточной Африки. Здесь же, неподалеку, добывали медную руду – ценнейшее, можно сказать, просто незаменимое сырье на протяжении всей эпохи бронзы.
Самым крупным городом Ханаана в XVIII веке до н. э. был Хацор, расположенный в горном массиве Верхней Галилеи в чрезвычайно удобном месте. Он контролировал важные торговые пути, соединяющие Эблу и Дамаск с далеким Египтом и портовыми городами Западной Сирии. В текстах Мари Хацор упоминается как значительный торговый центр, куда отправлялось олово. Небывалая для Ханаана площадь застройки – около 200 акров – была способна обеспечить жильем 30–40 тысяч жителей. Влияние местных царей, доминировавших в регионе, вероятно, было сопоставимо с могуществом глав государственных образований Северной Сирии.
К юго-западу от Хацора, на отроге горного хребта Кармель, неподалеку от современной Хайфы располагался город Мегиддо, контролировавший Великий Морской путь, точнее тот его участок, где дорога из долины Шарон через горы переходит в плодородную Изреэльскую долину. Такое стратегически важное местоположение города приводило к тому, что он постоянно находился в центре многих вооруженных конфликтов. Город имел мощные фортификационные сооружения. Гора Мегиддо, «ар Мегиддо» на иврите – это и есть знаменитый Армагеддон, место последнего великого сражения между силами Света и Тьмы.
В юго-восточной части Изреэльской долины, там, где она примыкала к долине Иордана на возвышенности находился город Бейт-Шеан. Здесь были плодородные, хорошо обеспеченные влагой земли, заселенные человеком с глубокой древности. Археологи обнаружили здесь не менее 18 горизонтов – уровней последовательного заселения человеком, уходящих к IV тысячелетию до н. э. В ханаанейские времена город был укреплен внутренней и внешней стенами с небольшими помещениями в пространствах между простенками и представлял собой солидную по тем временам твердыню. По всей вероятности по пути из Дамаска в Шхем патриарх миновал город с запада.
На юго-запад от Шхема на возвышенности располагался крупный город Гезер, контролировавший дорогу из древнейшего порта Яффо в город Шалем (Селим). Считается, что первое городище возникло на этом месте около 3000 года до н. э. Во времена Аврама Гезер был значительным поселением площадью в 27 акров с трехметровой стеной.
На юге важным городом считался Бейт-Эглон, расположенный неподалеку от Газы; он стал впоследствии египетским центром в Южной Палестине. Сама Газа, а также Хеврон, скорее всего, были основаны непосредственно перед вторжением в Египет гиксосских завоевателей, возможно, как опорные пункты коалиции. Еще южнее на подступах к Негеву располагалась Беер-Шева, надо полагать, она была освоена и заселена не без участия патриарха и его сына Ицхака.
Ханаанская земля не богата полезными ископаемыми. В то же время некоторые ученые полагают, что боевые колесницы впервые начали широко применять именно в Ханаане в конце XVIII века до н. э. Такое важное военное новшество никак не могло появиться без интенсивного освоения производства бронзы и ее широкого применения в изготовлении орудий труда и боевого оружия. Медные копи в Южном Негеве разрабатывались с глубокой древности. Однако там медь все же была слишком далеко от ханаанских центров и слишком близко от египетских фараонов. Поэтому медь и особенно олово, которым ее легировали, привозили из Кипра, а также с севера – из Мари и даже Иранского нагорья.
В обмен Ханаан мог предложить растительное масло, вино и древесину. Однако главным продуктом экспорта считался пурпурный краситель, который ханаанеи производили из особого моллюска, добывавшегося на побережье. Технология ее изготовления была очень сложной, поэтому краситель стоил дорого. Одежда из пурпурной ткани считалась на Древнем Востоке признаком высокого положения в обществе.
Культурные достижения Ханаана эпохи патриархов не выглядят впечатляющими. Ученые говорят о значительном влиянии извне, об отсутствии собственного стиля и даже некоторой провинциальности.[113] «Найденные здесь вещи, – пишет Б. Тураев, – красноречиво указывают на встречу влияний, здесь и вавилонские цилиндры, и египетские скарабеи (кстати, на цилиндрах, очевидно, местной работы, встречаются, иногда рядом с клинописью, египетские иероглифы-символы)».[114]
На этом довольно унылом фоне особенно впечатляюще смотрятся достижения ханаанеев в деле усовершенствования письменности. Прорыв в этой области следует отнести к самому концу эпохи патриархов, около 1600 года до н. э. Но уже около 1800 года до н. э. в Финикии появляется письмо, непосредственно предшествовавшее алфавитному и состоявшее из восьми знаков, каждый из которых передавал слог. Они перемежались «буквами», напоминающими египетские иероглифы или даже стилизованные пиктограммы.[115]
В этот период аккадский язык оставался языком международного общения на всем древнем Ближнем Востоке: на нем составлялись официальные документы. Использовался также египетский иероглифический текст. И все-таки очевидно, что ханаанеи и аккадский, и египетский языки воспринимали как чужеземные…
«Не будучи связанными со священной традицией (как то было в Месопотамии или Египте, где традиция требовала использования старинного письма), ханаанеи обладали большей свободой, что позволило им в итоге изобрести алфавитную систему письменности. Это, пожалуй, явилось наиболее весомым вкладом в западную цивилизацию, поскольку позднейшие финикийские и греческие системы письменности явились прямым развитием ханаанского алфавита».[116]
Ханаанская письменность существовала в двух вариантах – протоханаанской и протосинайской. К сожалению, и тот, и другой вариант письма известны лишь из коротких и большей частью неполных надписей, в основном, посвятительных формул, использовавшихся в культовой практике. Самая длинная из надписей протоханаанским письмом была сделана на тулове расписного сосуда, обнаруженного при раскопках в Лахише. Она представляет собой посвящение богине, которой, вероятно, поклонялись в местном храме. Несколько десятков протосинайских надписей были выбиты на скалах бирюзовых копий на Синае. Одно из немногих (если не единственное) слово, достоверно прочитанное в них, также является фрагментом из посвящения богине: [IBhLT] – «для госпожи» или «принадлежащий госпоже», аналог на иврите – «ве-баалат».
