Стенобитное орудие он описывает так: «Выбирается высокая ель или горный ясень, к концу которого привязывается длинный тяжелый [кусок] железа, которому приданы очертания головы барана, эта форма и дала имя машине» (Марцеллин 23.4.S). Раньше в своей работе он дал подробную картину контрмер, применяемых персами против огромного тарана римлян при Безабде: «Они умело поймали в петлю выступающую железную голову […] с очень длинными веревками с обеих сторон, так что он не мог размахнуться для частых ударов по стене, и еще они лили на него кипящую смолу» (Марцеллин 20.11.15). Как видно, и спустя 800 лет техника, использованная осажденными платейцами, все еще была эффективной.
Гелеполь Марцеллина, к которому он переходит после обсуждения таранов, безусловно, является неточным описанием таранной «черепахи», причем слишком обобщенным, чтобы основывать на нем реконструкцию. Его описание баллисты вообще непонятно, зато он достаточно четко описывает «онагр» — любимую камнеметную катапульту IV века н.э.
Камнеметный онагр
Описание Аммианом Марцеллином камнеметного орудия с одним рычагом вроде бы и понятно, но при этом достаточно неконкретно, так что стало основой для трех различных реконструкций. Говоря вкратце, единственная торсионная пружина закреплялась поперек горизонтальной деревянной рамы. Единственный деревянный рычаг, захваченный пружиной посредине, мог подниматься и совершать дугообразное движение. Праща, закрепленная на верхнем конце рычага, выпускала камень, когда конец рычага находился в самой верхней точке. Марцеллин сообщал, что машину назвали онагр (дикий осел), потому что она тоже пинает камни. Сначала ее называли «скорпионом», несомненно, из-за сходства поднятого рычага с хвостом скорпиона. (Видно, что с течением веков артиллерийская терминология постепенно менялась, потому что во времена Витрувия скорпионом называли легкий стреломет.)
В отсутствие тетивы, которая удерживает рычаги в обычной двухплечевой катапульте, этой машине требовался буфер, чтобы останавливать рычаг, смягчая удар. Марцеллин пишет, что «перед этим деревянным сооружением (т.е. онагром) устраивается толстая подстилка: набитый искрошенной соломой тюфяк, хорошо укрепленный и положенный на груду дерна или на помост, сложенный из кирпича». Марсден, специалист по артиллерии, был введен в заблуждение филологом Рудольфом Шнайдером, который посчитал, что вся машина стояла на груде дерна или на кирпичах. Но более вероятно, что Марцеллин имел в виду другое — приподнимали таким образом только буфер. Возможно, что это касалось лишь крупных машин, вроде той, которая допустила такой известный промах при Майозамальхе в 363 году н.э., поразив снарядом самого начальника артиллерии.
Буфер из дерна был бы помехой при любом перемещении онагра. А Марцеллин не упоминает ничего подобного в связи с ночной передислокацией четырех машин при Амиде в 359 году н.э. По-видимому, для более легких машин вполне подошла бы конструкция, предложенная генералом Наполеона III Вершером де Рефье — сделав отдельный деревянный буфер, можно было снизить вес онагра и повысить его маневренность.
Проводя тесты с миниатюрными моделями онагров, Майкл Льюис продемонстрировал преимущество наклоненного вперед буфера по сравнению с вертикальным. Он также установил, что длина самой пращи реально влияет на дальность выстрела и что она не просто запускает камни по высокой дуге. Пращу можно установить так, что она выпустит снаряд по прямой траектории. Современные специалисты часто придерживаются мнения, что онагр знаменует собой упадок античной артиллерии, но они путают простоту с примитивностью. Судя по всему, это была эффективная и простая в обращении машина, а единственная торсионная пружина избавляла от необходимости настраивать и уравновешивать пару пружин, как это было в двухплечевой катапульте.
Первый из Сасанидских царей, Ардашир, попытался в 227 г. н.э. завоевать Хатру, но довелось это сделать его сыну Canopy, который добился успеха в 240 г. после двухлетней осады. Город был разорен до такой степени, что когда Аммиан Марцеллин проезжал там в 363 г., он лежал в развалинах.
Тысяча лет осадного дела
Современные исследователи часто утверждают, что I век н.э. — золотой век осадного искусства, считая, что потом оно пало ниже. Распространено убеждение, что позднейшие армии стали менее искусны в осадном деле, забыв, как построить насыпь или сконструировать осадную башню. Британский ученый Эрик Марсден необдуманно писал о «почти полном отсутствии воинов, которые действительно знали, что военные машины могут дать им, и знали, как использовать их в полной мере». Это совершенно неверно. В IV веке римские и персидские армии одновременно использовали одинаковый арсенал вооружений, разработанных в греческом мире со времен Дионисия I и позже, и достигали такой же степени искушенности, как во времена Цезаря и Веспасиана.
В значительной мере ставший общепринятым в македонские времена, тот же основной набор осадных машин оставался в ходу и на протяжении всего римского периода, хотя часто говорится — конечно, ошибочно — что уровень их снизился. Напротив, осадную технику, используемую на восточных границах империи в 360-х годах н.э. Аммианом Марцеллином, узнал бы и оценил сам Юлий Цезарь на четыре века ранее. Правда, крайне малая ее часть оказалась бы новой для Сеннахериба, жившего за тысячу лет до этого. Стенобитные машины все еще употреблялись для разрушения стен, осадные башни все еще поднимали воинов, ведущих стрельбу, а защитники все еще надеялись на огонь, как на самого надежного союзника.
Даже использование осадной насыпи, которая на первый взгляд кажется римским нововведением, идет в глубь веков. Первые опробования римлянами этого сооружения во время II Пунической войны уже знаменуют отход от традиций эллинского периода, что сделало ненужными гигантские осадные башни македонян. Но была и более ранняя традиция, к которой обратились, видимо, спартанцы при Платеях в 429 году до н.э.; использование ими там осадной насыпи не было единичным случаем, как считают многие современные ученые, но основывалось на опыте персов и их ассирийских предшественников.
Существует поразительное сходство между осадными сооружениями, построенными при Лахише в 701 году до н.э., и сооружениями при Кремне, созданными почти на тысячу лет позже.
Римляне по-другому относились к осадным машинам, поначалу отводя им лишь вспомогательную роль в своих кровавых пеших приступах. Более сложные механизмы, такие как самбука, использовались очень редко, об использовании некоторых, таких как «теребра», мы вообще не знаем. В то же время совершенно точно известно, что употреблялись более функциональные виды навесов и галерей, не в последнюю очередь как дополнение к стенобитным орудиям.
